[Adora]

Жерар Анаклет Винсент Анкосс родился в Ла Корука в Испании 13 июля 1865 года. Его мать была испанкой, а отец - французом. Глава семейства Луи Анкосс подвизался в качестве химика. Когда Жерару было 4 года, его родители перебрались в Париж, где он и получил образование. 

В молодости Анкосс провел много времени в Парижской Национальной Библиотеке за изучением Каббалы, Таро, магии, алхимии и работ Элифаса Леви. Псевдоним "Папюс", который Анкосс взял впоследствии, был заимствован из "Нуктемерона Аполлония Тианского" Элифаса Леви (опубликованного как приложение к его книге "Догматы и ритуалы высшей магии") и означал "врач". Папюс прославился прежде всего как автор более 400 статей и 25 книг по магии, Каббале и Таро. Он считался видной фигурой в различных оккультных организациях и парижских спиритуалистических и литературных кругах конца XIX и начала XX столетий. 

Любопытную характеристику Папюсу дал его современник, другой известный французский маг и оккультист Жюль Буа: "Хороший работник, превосходный организатор, он взрывал свою борозду плугом энциклопедизма - к несчастью, слишком поспешного. Он оставил огромные книги, наполненные всяким хламом, в них отовсюду набраны цитаты и рисунки, перепутаны тексты (...) Это была густая похлебка для людей, изголодавшихся по чудесному: их вкус не придирчив, - только бы насытиться. Но - несправедливо требовать от него художественности, в то время как он обладает всеми качествами хорошего, методического компилятора". 

В октябре 1887 года Папюс вступил во Французское Теософическое Общество, однако, вскоре покинул его, так как был недоволен тем, что Теософическое Общество сосредоточило все свое внимание на восточном оккультизме. Он также был членом Герметического Братства Света. В 1888 году Папюс вместе со своим другом Люсьеном Шамуэлем основали "Librarie du Merveilleux" и стали издавать его ежемесячный журнал "L'Initiation", выходивший до 1914 года. 

Своим "духовным учителем" Папюс называл таинственного мага и целителя известного как "Мэтр Филипп" (Philippe Nizier) (1849-1905 гг.), совместно с которым он одно время владел лечебницей. Но его первым настоящим учителем в интеллектуальных вопросах оккультизма был маркиз Джозеф Александр Сент-Ив д'Альвейдер (1842-1910 гг). Сент-Ив унаследовал архив одного из великих основателей французского оккультизма, Антуана Фабра де Оливе (1762-1825 гг.), и вероятно, именно Сент-Ив представил Папюса маркизу Станисласу Гюайту (1860-1898 гг.). В 1888 году Папюс, Сент-Ив и Гюайт, объединившись с Джозефом Пеладаном и Освальдом Виртом, основали Каббалистический Орден Розы-Креста. 

12-15 мая 1891 года Папюс участвовал в знаменитых дуэлях между Гюайтом и писателем Жюлем Буа, нападавшим на Гюайта в печати. Буа, в свою очередь, оказался вовлеченным в "магическую войну" между Гюайтом и его соперником аббатом Булланом. Буллан был главой раскольнического отделения Oeuvre Ла Misеricorde ("Труд Милосердия"), оккультной церкви, основанной Эженом Винтра в 1851 году. Одним из эпизодов этой войны стала публикация романа Жориса Карла Гюисманса " La Bas " ("Там внизу"), поразительная история магов-сатанистов, в которых легко можно было угадать самого Гюайта и его знакомых. 

В первый раз Буа и Гюайт дрались на пистолетах. Буа ожидал, что зловещие магические влияния скажутся на результате поединка; Однако все произошло иначе. По дороге к месту дуэли на его лошадь напал необъяснимый ужас, и этот припадок чуть не стоил оккультисту жизни. Но во время поединка ни Гюайт, ни Буа не пострадали. Впоследствии обнаружилось, что оружие одного из них (кого именно, так никогда и не выяснилось) дало осечку, и пуля не вылетела из ствола. 

Второй поединок был на саблях. Дрались Буа и Папюс. На сей раз, по пути к месту дуэли, карета Буа опрокидывалась дважды. Но во время поединка Папюс и Буа лишь слегка ранили друг друга и позже сделались большими друзьями. 

После смерти Гюайта в 1897 году (от передозировки наркотиков), Папюс стал последним руководителем Кабалистического Ордена Розы-Креста. 

В 1891 году Папюс создал l'Ordre des Supеrieurs Inconnus, который приобрел известность как Орден Мартинистов. Он был основан на двух угасших масонских обрядах: Обряде Elus-Cohens или Избранных Священников Мартинеса Паскалиса, или Паскуалиса (1700-1774 гг.); и Восстановленный Обряд Святого Мартина Луи Клода Сен-Мартена (1743-1803 гг.), ученика Паскуалиса, писавшего под псевдонимом "Неизвестный Философ". В ордене Мартинистов было три степени посвящения. Папюс утверждал, что ему достались оригиналы произведений Паскуалиса, а полномочия Обряда Святого Мартина были даны ему его другом Генри Висконтом Делаагом. Сам Делааг утверждал, что его дед по матери был введен в орден непосредственно Сен-Мартеном, в 1887 году он даже попытался восстановить орден самостоятельно. Выдержав испытание временем, орден и сегодня продолжает его дело. 

В 1893 году Папюс был одним из первых посвящен в епископы Гностической церкви ("Еglise Gnostique") Франции Юлиусом Дуанелем, который основал ее в 1890 году с целью восстановить религию катаров. В 1895 году Дуанель сложил полномочия Примаса Гностической церкви Франции, оставив управление Церковью синоду из трех его прежних епископов, одним из которых был Папюс. 23 марта того же самого года Папюс вступил в Храм Ахатор Ордена Золотой Зари в Париже. 

Несмотря на серьезные занятия оккультизмом и активное участие во многих оккультных группах, Анкосс находил время и для обычных академических занятий в Парижском университете. В 1894 году он получил степень доктора медицины за диссертацию по философской анатомии. Он открыл клинику на улице Родена и имел процветающую практику. 

Папюс трижды - в 1901, 1905 и 1906 годах - посещал Россию с лекциями по магии и оккультизму. Известно также, что он консультировал царя Николая II и царицу Александру как врач и оккультный советник. В октябре 1905 года Папюс предположительно вызывал дух Александра III, отца царя Николая, который предсказал, что царь потерпит крушение от рук революционеров. Говорят, Папюс пообещал царю магически отсрочить исполнение пророчества Александра, по крайней мере, до своей смерти (его заявление оказалось вполне точным, Николай потерял свой трон через 141 день после смерти Папюса). Хотя для царя и царицы Папюс, вероятно, был не более чем шаманом, интересно, что в дальнейшем он пытался оказывать им помощь в принятии государственных решений. К примеру, в последующей переписке он неоднократно предупреждал их против влияния Григория Распутина. 

Впоследствии Жан Брико утверждал, что в ходе своих поездок в Россию Папюс основал в Царском селе мартинистскую ложу, во главе с Николаем II. Однако это сообщение ничем не было подтверждено. Более достоверной выглядит информация о том, что первую в России мартинистскую ложу основал в 1899 году в Петербурге граф Валериан Муравьев-Амурский (брат министра юстиции), принятый около 1895 года Папюсом в его Орден Мартинистов. 

Папюс никогда не принадлежал к регулярному масонству Великого Востока. Напротив, он критиковал его за то, что оно (в отличие от Тайного Христианства Гностической церкви, Каббалистического ордена Розы-Креста и Ордена Мартинистов) отменило для своих членов обязательную веру в Верховное существо и стало атеистическим. 12 июля 1899 года, стремясь соединить свой Орден с оккультным масонством. Папюс был инициирован в лишь масонский обряд Мемфиса и Мицраима, не признаваемый "регулярным масонством". 

В 1907 году Анкосс и Луи-Софрон Фугерон (оба - епископы Гностической церкви Дуанеля) совместно с Жаном Брико (который состоял в Ордене Мартинистов) основали Католическую гностическую церковь ("Eglise catholique Gnostique"), которая включила в себя некоторые обряды Римско-католической церкви. Год спустя она была переименована во Вселенскую гностическую церковь. 

24 июня 1908 года Папюс организовал в Париже конгресс масонов и спиритуалистов, получивший название "Международной масонской конференции". На ней Папюс получил от главы О.Т.О. Теодора Ройсса (Мерлин Перегринус, 1855-1923 гг) патент на учреждение в Париже "Высшего Великого Генерального Совета Объединенных обрядов Древнего и Общедоступного масонства для Великого Востока Франции и зависимых от него стран". Очевидно тогда же Ройсс даровал Папюсу X° (административный градус) O.T.O. для Франции. В свою очередь Папюс посвятил Ройсса в епископы Католической Гностической церкви, что впоследствии позволило ему включить эту Церковь в систему О.Т.О. В 1913 году, после смерти известного масона Джона Яркера, Папюс был избран его преемником в должности Великого Иерофанта (международного главы) Древних и Общедоступных обрядов Мемфиса и Мицраима. 

Когда началась первая мировая война, Папюс вступил в французский армейский медицинский корпус. Как пишет его сын Филипп Анкосс, "будучи главным врачом фронтового госпиталя, он, не считаясь ни с чем, отдавал все свои силы на лечение как французских, так и немецких раненых. Переутомившись и серьезно заболев, он вернулся в Париж, где через несколько месяцев был сражен безжалостной хворью". Папюс умер от туберкулеза 25 октября 1916 года в возрасте 51 года. 

Стоит отметить, что из всех оккультных авторов конца XIX - начала XX веков Папюс самый "издаваемый".

На русском языке многократно выходили "Практическая магия", "Магия и Гипнотизм", "Первоначальные сведения по оккультизму", "Наука о числах", "Каббала или Наука о Боге", "Генезис и развитие масонских символов" и т.д.

[Adora]

Вот что Папюс пишет о себе "Как я сделался мистиком. (Моя духовная автобиография)": 

Как я сделался мистиком. (Моя духовная автобиография). Несколько самостоятельных писателей, несколько философов и некоторые хроникеры спрашивали себя, как могло случиться, что молодые люди, воспитанные в принципах здравого смысла, в безопасности от предрассудков, покидают вдруг эти положительные наставления, чтобы кинуться в мистику, чтобы заинтересоваться религиозными и философскими задачами более, чем революционными движениями, и простирают сумасбродство до изысканий, касающихся оккультных наук и Магии, которые выражают если не совершенное сумасшествие, то, по крайней мере, некоторое ослабление умственных способностей. Это движение современной молодежи к мистицизму беспокоит людей зрелых и расстраивает их надежды. Да позволено будет старому последователю материалистического учения, доктору - воспитанному на принципах, дорогих позитивизму - рассказать несколько черт из его умственной жизни и показать, по крайней мере, один случай из этого странного отравления мистикой, наблюдаемого с самого начала до острого кризиса. Если философы не интересуются этим наблюдением, то оно, быть может, доставит выгоду психиатрам: ведь некоторые считают всех спиритуалистов вырождающимися, если не умалишенными. В первый раз я приступаю к своей умственной автобиографии и употребляю все усилия, чтобы быть кратким, насколько возможно. - Итак, я прежде всего предупреждаю собратий, которые могут быть призваны следить за моими наблюдениями, что я никогда не был в соприкосновении с религиозными преподавателями, что, напротив, все мои занятия, начиная с первоначальной школы до степени доктора медицины, от свидетельства об окончании первоначального учения и грамматики до аттестата на степень бакалавра, проходили в светских школах или в коллегии Роллена. Значит тут нечего искать болезненного предрасположения, происходящего из наставлений детства. В 1882 году я начал изучать медицину и нашел в Парижской школе все важнейшие кафедры занятыми материалистами, преподававшими доктрины, дорогие их сердцу, под окраской эволюционизма. Итак, я сделался горячим "эволюционистом", разделяя и распространяя, насколько возможно, материалистическую веру. Ведь существует вера материалистов, которую я считаю как бы необходимой каждому уму, начинающему в известный момент развиваться. Материализм, который учит трудиться для общества без всякой надежды на награду, потому что только одна память о вашей личности может существовать после вас, эта доктрина, которая сушит сердца и учит поклоняться только сильным в борьбе за жизнь, имеет однако могущественное действие на рассудок, и это немного искупает связанные с ней заблуждения и опасности. Известно, какую выгоду материализм сумел извлечь из учения об эволюции. А между тем, глубокое ее изучение должно было показать мне слабости материализма и его заблуждения. Мне говорили: эти минеральные соли, эта земля, медленно разлагаемая и поглощаемая корнем растения, будет эволюционировать и сделается клеточками растения. Это растение, в свою очередь, переработанное продуктами и брожением желудка животного, превратится в млечный сок и преобразуется в клеточки того же животного. Но размышление дало мне понять, что в этом деле забыты важные факторы разрешаемой задачи. Да, минерал эволюционирует, и его главные свойства делаются вещественными элементами растительной клеточки; однако при условии, что физико-химические силы и само солнце способствуют этому явлению, т.е. при условии, что высшие силы своей эволюцией приносят себя в жертву эволюции сил низших. Да, переработанное растение становится основой клеточки животного, но при условии, что кровь и нервная сила (т.е. силы высшие на ступени эволюции) приносят себя в жертву для эволюции клеточки растения и ее преобразования в млечный сок. В общем, каждый подъем в этом ряде, каждая эволюция требовала жертвы со стороны одной, а чаще двух высших сил. Учение об эволюции не полно. Оно выставляет лишь одну сторону факта, пренебрегая другой. Оно освещает закон борьбы за существование, забывая закон жертвы, господствующий над всеми явлениями. Охваченный этой идеей, ясно мне представшей, я решился по возможности углубиться в свое открытие. Я был экстерном в госпиталях и год-другой занятий позволил бы мне служить медицине, быть может, даже с пользой. Изучению трудов алхимиков, старинных волшебных книг и основ еврейского языка я посвятил те годы, которые мои товарищи провели, изучая сочинения экзаменаторов, и с этого момента решилась моя будущность. То открытие, которое я приписывал себе, я нашел в сочинениях Луи Люкаса, а также в герметических текстах, в индийских преданиях и еврейской Каббале. Только язык был иной, и там, где мы пишем HCL, алхимики рисовали зеленого льва, а где мы пишем: 2HCL + Fe = FeCb + 2Н алхимики изображали воина (Марс и железо), пожираемого зеленым львом (кислотой). Через несколько месяцев мне так же легко было читать эти пресловутые волшебные книги, как и сочинения наших современных педантов химиков, к слову сказать, еще более темные. Сверх того, я овладел аналогическим методом, так мало известным современным философам и позволяющим соединять все науки в один общий синтез, что доказывает, что древние были напрасно оклеветаны с научной точки зрения, благодаря беспримерному историческому невежеству современных профессоров. При изучении герметических книг, я впервые сделал открытие о существовании принципа, действующего в человеческом существе, который дает возможность легко объяснить все факты гипнотизма и спиритизма. В медицинской школе я изучал, что всякая болезнь происходит от повреждения клеточек, и что все-функции производят тоже действия клеточек. Все психические явления, проявления воли и мысли, все факты памяти - соответствуют работе известных нервных клеточек, а понятие о Боге и добре есть механический процесс, происходящий от действия последовательности или среды на эволюцию нервных клеточек. Что касается философов, называемых спиритуалистами и богословами, то их следует признать за невежд, не знающих ни анатомии, ни физиологии, или как бы за помешанных, страдающих более или менее, смотря по обстоятельствам. Книга по психологии имела некоторое значение только в том случае, если была написана медиком, и если этот медик принадлежал к числу людей ученых и разумных, т.е. к официальной материалистической школе. Наивным, которые верили еще в душу, говорили: "Душа никогда не встречалась под вашим скальпелем".Вот в коротких словах перечень философских мнений, которым нас поучали. У меня всегда была опасная мания принимать мысли не иначе, как проверив их тщательно со всех сторон. Я сначала с восторгом следовал преподаванию в школе, но постепенно у меня явилось сомнение, которое я хочу здесь передать. Школа учила, что всякое действие совершается с помощью органов; чем значительнее число органов, тем правильнее и лучше распределен труд в организме. Во время пожара в больнице "Hotel-Dieu" видели, что парализованные, ноги которых были атрофированы, и нервы бездействовали, внезапно ощутили возможность воспользоваться до тех пор бесполезными членами. Но это только слабый довод. Опыты Флуранса указывают, что все наши клеточки возобновляются в течение известного времени, для человека не превышающего трех лет. Встречаясь с приятелем через три года, я не нахожу в нем ни одной из прежних его клеточек. Однако общие формы тела сохранились, и черты его лица те же, что дает мне возможность узнать его. Какой же орган управлял порядком сохранения форм, в то время как все органы его тела подверглись требованию закона природы. Этот довод сильнее всех поражал меня. Однако иду еще далее. Клод Бернар, изучая соотношения мозговой деятельности с произведением идеи, пришел к убеждению, что рождение каждой мысли убивает одну или несколько нервных клеточек; так что эти пресловутые нервные клеточки, служащие оплотом аргументации материалистов, вследствие исследований, принимали свое настоящее назначение - служить орудиями, а не производительными агентами. Нервная клеточка была средством к выражению мысли, но сама не производила этой мысли. Еще одно доказательство подтверждало значение этого аргумента. Все клеточки человеческого существа заменяются новыми, в продолжение известного срока. Следовательно, когда я припоминаю факт, бывший десять лет тому назад, то нервная клеточка, зарегистрировавшая этот факт, была уже заменена сто или тысячу раз. Каким образом воспоминание об этом факте сохранилось в целости, несмотря на массовое уничтожение клеточек? Что делается здесь с теорией клеточки-производительницы? И даже те нервные элементы, которым придают такое значение в деле движения, так ли они необходимы для этого движения? Эмбриология нас учит, что группа зачаточных клеточек, составляющих впоследствии сердце, - бьется мерно, тогда как нервные элементы сердца еще не составлены. Такие примеры, случайно взятые из множества фактов, привели меня к убеждению, что здесь материализм ведет своих последователей по ложному пути, смешивая простое орудие с настоящим фактором действия. Доказательством, что нервный центр производит идею, считает материалист, служит то, что каждое повреждение в центре нервов отражается на фактах мышления, и что если повреждение произойдет в третьей извилине левой лобной стороны, то вы лишитесь речи, и лишение это будет особого рода, согласно группе нервных клеточек, подвергшихся повреждению. Это рассуждение - абсурд, и в доказательство я приложу эти же рассуждения к какому-нибудь примеру, хотя бы к телеграфу. Доказательство, что телеграфный аппарат производит депеши, есть то, что всякое повреждение аппарата отражается на передаче депеши; если же порвать проволоку телеграфа, то депеша не может идти. Вот точное значение рассуждений материалистов: они забывают телеграфиста, или не хотят знать об его существовании. Мозг для духовного начала, которое существует в нас, есть то самое, что для телеграфиста передаточный аппарат. Сравнение не новое, но превосходное. Материалист говорит: "Предположим, что телеграфист не существует, и будем рассуждать так, как если бы его не было". После этого он представляет догматическое утверждение: "Телеграфный аппарат действует один и производит телеграмму вследствие целого ряда механических движений, вызванных рефлексами". Раз это представлено, остальное идет само собой, и материалист, довольный, делает заключение, что души нет, и что мозг самостоятельно производит мысли, как телеграфный аппарат депешу. И нельзя касаться такого решения, это учение положительное, фанатически изучаемое. Я знаю, чего мне стоило открытие несостоятельности этих рассуждений; я был обвинен в недобросовестности, потому что предполагают, что материалист, сделавшийся мистиком, может быть или недобросовестным, или помешанным. Еще спасибо, что мои противники дали мне первое название. Но будем продолжать. Как клеточки только орудия чего-то, сохраняющего формы тела, во время замены их, так же точно нервные центры - орудия чего-то, утилизирующего эти центры, под видом орудий действия или восприятия. Анатом, вооруженный своим скальпелем, не откроет души, разбирая тело по частям, так же как рабочий, при помощи своих щипцов, не откроет телеграфиста,разбирая телеграфный аппарат, или пианиста - разбирая фортепиано. Нет надобности продолжать разоблачения несостоятельности рассуждений, которые выставляют всегда так называемые философы-позитивисты своим противникам. Прежде чем закончить эти строки, я считаю нужным обратить внимание на две ловкие увертки, пускаемые в ход материалистами в спорах, когда они чувствуют себя слабее. Первая уловка заключается в том, что они ссылаются на специальные науки и непонятные записки, которые они считают неизвестными наивному противнику. "Как! вы, М.Г., 
осмеливаетесь рассуждать о мозговых функциях, не имея понятия о кристаллографии? 
- Вы обсуждаете эти вопросы и не читали даже последних записок г. Тартемпиона о мозговых функциях третичного человека и красной рыбы? Ступайте снова в школу, М.Г., и приходите спорить со мной только тогда, когда вы будете знать хотя бы основы предмета, о котором пытаетесь рассуждать". Поддерживают такой вздор обыкновенно блистательные ученики Медицинской Академии, знающие психологию и философию только по имени. Вторая уловка состоит в том, чтобы выставить противника в смешном виде, потому что он осмеливается иметь мнение, противоположное мнению г-на X, человека более его титулованного, "Как! вы, простой доктор медицины, хотите идти против мнения г-на X, адъюнкт-профессора, или г-на Z, блестящего профессора?! Дослужитесь до их авторитета, а тогда уже посмотрим". Все это одни уловки, но так часто употребляемые, что ими, даже в недавнее время, воспользовались против Брюнетьера, осмелившегося говорить о науке, не будучи даже врачом... Это ужасно!!! А когда сделаешься врачом, скажут,что надо быть адъюнктом; сделаешься адъюнктом, заявят, что надо быть членом Института, а когда, наконец, член Академии Наук осмеливается признавать Бога и бессмертие души, как это сделал Пастер, тогда говорят, что он уже стар, и что только дряхлостью можно объяснить подобные теории. Таковы уловки, принимаемые обыкновенно материалистами, но достаточно их знать, чтобы оценить по достоинству. Поэтому, не всегда можно сказать, что вера есть исключительная милость, данная нескольким натурам; я убежден согласно тому, что назову своей личной эволюцией, что вера приобретается изучением, как и все остальное. Но материалистическая основа имеет однако важное значение. Она позволяет касаться психологии и задач о душе, опираясь на физиологию, и придает этим самым важное значение учению о трех началах чело- века и о том, что в истории философии называется теорией "формирующего посредника". Эта теория допускает между телом физическим и анатомией, между бессмертным духом и психологией - о посредующее начало, которое должно упрочить отношения двух крайностей и которое зависит от области физиологии. Это начало, в настоящее время называемое органической жизнью и влияющее исключительно на органы с гладкими фибрами, при посредстве большого симпатического нерва, имеет, на мой взгляд, очень определенное существование и ни в чем не зависит от метафизических выводов. Древние герметисты называли это начало - телом формирующим или телом астральным и приписывали ему сбережение и содержание органических форм. Поэтому я могу сказать, что изучение этого астрального тела, преследуемое мной уже десять лет, дозволило мене составить научное объяснение этих необыкновенных гипнотических и спиритических явлений, которые в настоящее время так сбивают с толку профессоров факультета в Париже. Скажу более, серьезные рассмотрения всех теорий, представленных для разъяснения этих фактов, позволяют мне утверждать, что теория герметизма о составе человека,теория, не изменявшаяся со времени восемнадцатой Египетской династии, т.е. в течение тридцати шести веков, есть единственная, логически и удовлетворительно объясняющая все наблюдавшиеся факты. Можно также коснуться изучения загадки смерти и продолжения личной жизни за гробом; это должно представить некоторый интерес, потому что многие из наших молодых современников, принадлежащих к интеллигенции, предпочитают подобные изыскания головоломке политики и борьбы партий. Когда-нибудь я, быть может, поговорю о моем эзотерическом пути. В настоящее же время я хотел показать пройденный мною путь от моих материалистических убеждений до нынешних моих занятий мистикой.

[Adora]

Хочу еще привести отрывки воспоминаний о Папюсе его современника,о том что даже такой знающий маг не всегда был в состоянии справиться с трудностями...немного о простой человеческой жизни (отрывки):

"Папюс с некоторой досадой наблюдал, что его коллега, месье Филипп, в Петербурге нарасхват, и знатные господа выстраиваются к нему в очередь. Как-то за ужином царица восторженно рассказывала Папюсу, как "бесподобный, неподражаемый месье Филипп" вылечил одну из ее дочерей от оспы, а саму Александру Федоровну избавил от почечных камней. Не отставал и библиотекарь Зимнего дворца господин Леман (тоже мартинист) , поведавший, что его племяннику собирались ампутировать ногу, а месье Филипп навестил беднягу накануне операции, посидел рядом, посмотрел на него и сказал: "Не горюй, операции не будет". На следующий день лечащий врач с изумлением обнаружил, что гангрена пошла на спад. Слушая все это, Папюс лишь недоверчиво пожимал плечами."

"Что же касается врачебной практики, то здесь у Папюса случались осечки. История с Матильдой, которой не помогло магическое лечение, оказалась далеко не последней. Обычно Папюс старался поскорее забыть о неудачах, но историю, произошедшую в 1897 году с его ближайшим другом и собратом по ложе Станиславом Гюайта, забыть не удалось. Именно этот случай и заронил в душу Же-рара первые семена сомнений в собственных силах. В тот день Гюайта перебрал дозу кокаина, и Папюс как врач понимал, что друг на грани смерти. Оставалось надеяться лишь на помощь свыше. "Вызывай скорее! - хрипел перепуганный, белый как полотно Станислав. - Не видишь, я сейчас испущу дух! " Папюс, призвав ангелов-защитников, нарисовал магический круг с охранными символами. Но Гюайта на глазах становилось все хуже, и через два дня он умер. Поскольку сам Станислав считался в Париже сильным черным магом и у него имелись ученики и последователи, Папюс всерьез опасался мести. И не напрасно: однажды ночью, когда он возвращался с заседания ложи, напуганные чем-то лошади внезапно понесли, и карета Папюса перевернулась.Жерар был уверен: это месть Гюайта. Но гораздо хуже было другое - недоброжелатели регулярно стали подкидывать в его почтовый ящик письма, в которых Папюса называли шарлатаном."

"Вернувшись во Францию, он потерпел еще ряд неудач в лечении высокопоставленных больных, среди которых был, между прочим, министр финансов, благоволивший к ордену и обещавший ему материальную поддержку. О Папюсе стала распространяться дурная слава. Обеспокоенный происходившим, Жерар решил смирить гордыню и обратиться за помощью к месье Филиппу. В одном из писем он даже написал, что якобы коллега явился к нему в пророческом сне. 

"Прошу вас принять меня в ученики" , - смиренно попросил Папюс месье Филиппа, прибыв в Лион. Скромная обстановка приемной целителя поразила Папюса: кушетка, простой деревянный стол и два стула. В ответ на просьбу хозяин разразился добродушным смехом: "Ты же гораздо умнее меня, Жерар, куда мне тебя учить! " Но Папюс настаивал. 

"Чистота сердца и чистота молитвы, - сказал Филипп. - Больше ничего не надо. Никаких пассов и заклинаний"."

".. Спустя одиннадцать лет после свадьбы в семье Папюса случилось чудо: 2 января 1906 года Матильда родила мальчика, их единственного ребенка. Папюс назвал сына Филиппом, в честь того, кого с некоторых пор считал своим единственным учителем. 

В конце 1913 года (мальчику было семь лет) он порезал кухонным ножом палец, и рана загноилась. Началось заражение крови. Никакие пассы, сколько Жерар ни производил их над сыном, не помогали. Гомеопатия и медицинские препараты - тоже. Папюс впал в отчаяние. 

Ночью ему приснился месье Филипп, который сказал: "Отдай мальчика". К своему ужасу, Жерар понял намек учителя: речь шла о "жертве". Но нет, на такое он не способен. Он не может позволить умереть единственному обожаемому сына. У месье Филиппа было пятеро детей, разве это не меняет дела? Вечером Папюс повесил на шею мальчика талисман с магическими символами и начал заклинать духов, приказывая им покинуть тело сына. На третий день Филиппу стало лучше и он постепенно пошел на поправку."

"Однако после чудесного исцеления ребенка здоровье самого Папюса резко ухудшилось. Его стали преследовать голоса и видения. Исчезли и целительские способности, в клинике Папюса все чаще умирали больные. Матильда была уверена, что кто-то наслал на мужа порчу, но сам Папюс отлично знал, что произошло. Разложив таро, он с точностью до дня выяснил дату своей близившейся кончины."

(Автор: Пэгги Лу)

[Adora]

Личная жизнь

Папюс стремился постичь белую и черную магию, разгадать тайну колдовства и порчи, но оставался обычным смертным и имел право на личную жизнь.

В конце 1894 года за помощью к нему обратилась Матильда д’Аржанс — молодая девушка, обе ноги которой поразила экзема. Она думала, что пришла к самому простому французскому врачу, а оказалась на приеме у практикующего мага.

Папюс ни разу не прикоснулся к Матильде д’Аржанс, не изучил пораженную кожу. Он «ощупал» ее взглядом и поставил диагноз — «болезнь от духов». А затем вручил клиентке амулеты и велел прикладывать к больным местам.

На Матильду д’Аржанс магия не подействовала. Она обратилась к другому доктору, который прописал действенную мазь. Узнав об этом, Папюс лишь удивился тому, что в борьбе с выявленной им «болезнью от духов» помогли столь примитивные средства.

Папюс и Матильда д’Аржанс поженились 23 февраля 1895 года, а 2 января 1906-го стали родителями единственного ребенка — сына Филиппа Анкосса.

Учение и книги

Ошибка с Матильдой д’Аржанс была далеко не единственной в карьере Папюса-врача. Он часто ставил клиентам странные диагнозы, совершал над ними мистические ритуалы, раздавал амулеты и талисманы. Но эти меры не помогали «убить» цингу или лепру. Поэтому маг часто получал письма с обвинениями в шарлатанстве.

Ситуация изменилась после знакомства с Филиппом Антельмом, французским врачом. Он объяснил колдуну, что к больному нужно приходить, осознавая его превосходство. Папюс же себя ощущал почти полубогом, даруя здоровье.

Зато в магических способностях оккультисту не было равных. За советом к нему обращались и бедные, и богатые. Считается, что розенкрейцер мог прочесть будущее по знакам зодиака, картам Таро и фотографиям. Говорят, что с помощью этих атрибутов он предрек гибель роду Романовых.

Взгляд в будущее желал бросить и император Николай II. По его воле оккультист трижды приезжал в Россию: в 1901, 1905 и 1906 годах.

Папюс — один из величайших масонов. 

Впервые степени он удостоился в 1882 году, а уже в 1887-м основал Орден высших неизвестных. 

Это общество существует и сейчас, но под иным названием — Орден мартинистов.

Каббалистический орден Розы+Креста — еще одно бессмертное детище Папюса, образованное в 1888 году.

Считается, что именно масонство стало главной темой диалога между магом и Николаем II в 1901-м. Правда это или нет — неизвестно, однако через несколько месяцев после визита оккультиста в Россию император возглавил мартинистскую ложу «Крест и звезда».

Надо отметить, что Папюс преуспел в распространении оккультизма в России. В 1912 году под его руководством мартинистские ложи открылись в Петербурге, Москве и Киеве.

В следующий раз Николай II обратился к розенкрейцеру в разгар Первой русской революции, чтобы вызвать дух своего отца Александра III. 
Ну а в финальную поездку колдун якобы предрек Первую мировую войну.

Помимо Ордена мартинистов и Каббалистического ордена Розы+Креста, существующих и сейчас, автор оставил богатое литературное наследие. Это более 400 статей и 25 книг по магии и эзотерике. В их числе — «Практическая магия», «Гипноз и магия», «Введение в оккультизм», «Деревенская магия», «Наука о числах».

Некоторые из книг — сборники. Например, «Белая и черная магия» включает в себя мысли не только Папюса, но и Агриппы Неттесгеймского, оккультиста XV века, а также Жюля Лермина.

Смерть

Мистики утверждают, что причиной смерти Папюса стал вовсе не туберкулез, который развился на фронте в 1914 году, а нежелание принести жертву.

В конце 1913-го Филипп Анкосс, единственный сын Папюса и Матильды д’Аржанс, порезал палец. Несерьезная рана обернулась заражением крови. Помощь оккультиста — талисманы, заговоры, заклинания, привороты — не приносила плодов: 7-летний мальчик умирал.

Говорят, когда состояние больного стало критическим, Папюсу приснился тот самый Филипп Антельм. Он попросил мага принести мальчика в жертву во благо сохранения целебного дара. Согласиться на такое отец не смог. Он утроил усилия по спасению сына.

Филипп Анкосс выздоровел, но состояние здоровья самого Папюса резко ухудшилось. Да и лечить людей так, как прежде, оккультист перестал. 
Все чаще судьба его больных оканчивалась смертью, а не выздоровлением.

Желая как можно больше сделать перед кончиной, Папюс отправился на Первую мировую войну. Историки утверждают, что он не делил раненных на своих и чужих: врачевал и французов, и русских, и британцев. Маг не щадил себя и заболел туберкулезом.

Интересные факты

Говорят, что маг заранее узнал дату своей смерти, разложив карты Таро. Эзотерики не исключают, что талант читать карты Таро (да и в целом интерес к оккультизму) Папюсу передался от матери-цыганки, уроженки Испании.

Многие оккультисты разрабатывали собственные школы Таро. Алистер Кроули создал Таро Тота, также существуют Таро Райдера – Уэйта, Таро Висконти – Сфорца. 

У Папюса тоже была своя колода и соответствующая ей система чтения знаков судьбы. На сегодняшний день Таро Папюса — самая популярная колода с дизайнерской точки зрения.

Папюс был настоящим врачом. В 1894 году в Парижском университете он получил степень доктора медицины, защитив диссертацию по философии анатомии.