[Meggi]

Музыкальная терапия - это система психосоматической регуляции функций организма человека. 
В медицине музыкальная терапия показана:
для снятия стресса и облегчения боли у взрослых и детей;

для повышения резервных возможностей организма человека в центрах здоровья;

для взрослых с отклонениями в развитии; больных бронхиальной астмой;

для контингента психиатрических больниц и клиник всех возрастных групп;

для лиц, страдающих психосоматическими расстройствами;

для пациентов реабилитационных центров, имеющих физические нарушения;

для престарелых и лиц, нуждающихся в постоянном уходе;

для детей, страдающих нарушениями речи и отстающих в развитии, и т. д.

Использование музыкотерапии с лечебными целями имеет тысячелетнюю историю. Многочисленные исторические описания благотворного влияния музыки свидетельствуют о больших возможностях музыкального воздействия. В Древнем Вавилоне жрецы-музыканты знали об облегчающем значении «отчуждения» тяжелых чувств и при траурных церемониях исполняли плачевные песни, дабы возникшую скорбь превратить в нечто «чуждое» для переживающей личности. В античности делили музыку на «музыку вселенной», «инструментальную музыку» и «musica humana» - музыку, звучащую в человеке. В частности, Герофилос (300 г до н.э.) ввел представление о музыке в пульсе, подобно ритму. Есть такой термин в медицине – «аускультация», то есть выслушивание шумов, пульса и т.п. 
Известный врач начала XIX века Линнек пытался изобразить эти самые шумы в виде нот. Авиценна начал применятьмузыккотерапию для лечения психических заболеваний. Только в XVII – XVIII веках учение о лечебном использовании музыки (ятромузыка) стало развиваться далее. Кирхером (1684) была предложена механическая теория, объяснявшая лечебное воздействие музыки физическими и химическими процессами, происходящими в организме при ее воздействии. Известный психиатр Эскироль считал, что музыка действует на психически больных успокаивающим образом. Пинель не исключал возможность «… критического прекращения заболевания в результате могущественного влияния музыки и упражнения тела». Музыкотерапия как средство «психического отвлечения» широко использовалась в психиатрических больницах отечественными учеными (П.А. Буковский, И.Е. Дядьковский, П.П. Малиновский, И.М. Балинский, П.И Ковалевский, С.С. Корсаков, П.А. Чаруковский). Специальные физиологические исследования выявили влияние музыки на различные системы человека. Бине, Картье (1896), Менц (1895) показали, что восприятие музыки ускоряет сердечные сокращения, повышает темп респирации. Было обнаружено усиливающее воздействие музыкальных раздражителей на пульс, дыхание в зависимости от высоты, силы тембра и звука (И.М. Догель, 1888). В опытах И.Р. Тарханова (1893) частота дыхательных движений и сердцебиений изменялась в зависимости от темпа, тональности музыкального произведения. 
Большее физиологическое влияние на кардиоваскулярную систему оказывали минорные тональности, диссонансы, низкие тона, в некоторых случаях – высокие звучания, популярная музыка. Дальнейшие исследования лишь подтвердили воздействие музыки на частоту пульса и дыхания (В.М. Бехтерев, 1916). Общий результат исследований: сердечно-сосудистая система заметно реагирует на музыкотерапию, когда она доставляет удовольствие и создает приятное настроение; в этом случае замедляется пульс, усиливаются сокращения сердца, снижается артериальное давление, расширяются кровеносные сосуды; при раздражающем же характере музыки сердцебиение учащается и становится слабее. Под действием музыки изменяется тонус мышц, моторная активность (Б. Г. Ананьев, 1927). В настоящее время в клинических исследованиях выявляются возможности использования музыкотерапии при лечении больных с различными заболеваниями. Так, в университетской клинике Мюнхена к медикаментозному лечению больных с заболеваниями желудочно-кишечного тракта добавили ежедневные прослушивания произведений Бетховена и Моцарта. Оказывается, что это приводит к значительным улучшению состояния и быстрейшему выздоровлению.
Во Франции в Национальном институте переливания крови во время операций звучит музыка, подобранная в строгом соответствии с ее физиологическим действием на организм, индивидуальными особенностями человека и характером заболевания. В ряде больниц Голландии практикуется музыкотерапия заболеваний сердечно-сосудистой системы. Низкочастотные музыкальные вибрации лечат органы тела, хотя они лежат ниже порога слышимости. А. Ноймайр, врач и музыкальный критик, пишет: «Сегодня известно – и не в последнюю очередь благодаря убедительным результатам наблюдений за Гербертом фон Караяном во время дирижирования – что при плавной мелодии и спокойном движении музыки в нашей вегетативной нервной системе преобладают парасимпатические механизмы, в то время как диссонансы, оживленные движения и быстрый ритм значительно сокращают симпатические реакции. Согласно новейшим исследованиям, особую роль играют при этом полипептиды, которые либо успокаивают определенные центры мозга, либо, наоборот, действуют возбуждающе. В последнем случае эмоциональное возбуждение душевного состояния усиливается и в экстремальном случае с тенденцией к агрессии может вызвать стремление к разрушению». Изучая влияние музыкальных воздействий на состояние студентов перед экзаменом, выявили, что определенным образом подобранные музыкальные произведения снимают предэкзаменационный стресс. 






Например, при шизофрении реакция усвоения ритма при музыкотерапии выражена крайне слабо. Аналогичные изменения возникают и в случае прослушивания ритмической звуковой стимуляции. Если иметь в виду жестко заданный и ярко выраженный ритмический рисунок, то можно сказать, что музыка тоже может вызывать «навязанные» ритмы соответствующих частот. Этим можно объяснить тот факт, что музыка, исполняемая в медленном темпе, действует успокаивающе. Существует точка зрения, согласно которой у музыкантов, а также вообще у людей творческих профессий, происходит повышение интеграции функций обоих полушарий. Н. Н. Данилова считает, что восприятие мелодий включает образное представление громкости и высоты тонов, специфического звучания аккордов, темпа и ритма. Доминирование того или другого полушария зависит от того, какому аспекту мелодии уделяется больше внимания. Так, хорошо знакомые мелодии могут кодироваться в виде целостного образа, тогда как незнакомые мелодии требуют аналитического подхода. Установлено, что локализация активации в полушарии при прослушивании музыкальных произведений зависит от музыкальной грамотности слушателя. Более образованные, в музыкальном отношении, испытуемые, использовавшие аналитическую стратегию и умеющие обнаружить сходство и различие звуков в аккордах, по данным ПЭТ, показывают большее потребление глюкозы левым полушарием. У лиц,не имеющих музыкального образования, применение музыкотерапии усиливало метаболическую активацию, особенно в теменных и затылочно-височных областях правого полушария. Это подтверждено также исследованием, проведенным А.Р. Лурией и соавторами (1968) на восприятие известных музыкальных произведений музыкантами и людьми, не имеющими музыкального образования. Они показали, что не музыканты воспринимают музыку преимущественно височными и лобными долями правого полушария, тогда как при прослушивании этой же музыки у музыкантов участвуют аналогичные отделы левого полушария (ответственные в частности, за восприятие речи). Сведения о музыкантах с односторонним поражением мозга подтверждают, что у них музыкальные способности сохраняются лучше, чем у других людей. К сожалению, таких случаев известно не много. Примером может служить композитор В.Я. Шебалин, который после левостороннего инсульта продолжал сочинять музыку, хотя способность говорить утратил. Данилова также предполагает, что у немузыкантов различные аспекты их музыкальных способностей связаны с разными полушариями и неодинаково страдают при одностороннем поражении мозга. «Музыканты-профессионалы, по-видимому, различаются между собой по степени использования способностей правого и левого полушарий, однако асимметрия в восприятии тонов, силы звука, аккордов, темпа и ритма у них, похоже, значительно меньше, чем у обычных людей. 
Накопленный у людей искусства творческий опыт усиливает структурно-функциональное сходство и взаимодействие полушарий». Такой подход можно называть полушарным, так как в его основе лежит положение о том, что функция восприятия музыки связана с тем или иным полушарием. Есть несколько возражений относительно этого подхода. Во-первых, немало известных композиторов (Шуман, например) страдали шизофренией. Если рассматривать эту болезнь только с точки зрения физиологии нервной деятельности, то кроме прочих проблем, у подобных больных затруднены или нарушены межполушарные связи. Если музыкальное творчество улучшает интеграцию полушарий, то естественно предположить, что эти композиторы или исполнители должны выздоравливать или, по крайней мере, демонстрировать положительную динамику, чего чаще всего не происходит. Вторая проблема этого подхода лежит в том, что физиологи, исследуя музыкальное восприятие, берут нейропсихологическую парадигму полярных типов мышления (лево- и правополушарные типы), не используя какие-либо другие. 

 

С одной стороны, возникает впечатление, что любое повреждение мозга так или иначе ведет к нарушению музыкальных способностей человека. 

А с другой стороны, примеры полноценной творческой активности музыкантов, переживших кровоизлияния в правое или левое полушария, музыкальной реактивности детей и взрослых с тяжелыми патологиями психического развития и т.п. свидетельствуют о противоположном», - пишет М.С. Старчеус («Слух музыканта»). 

Действительно, если обратиться к теме музыкальности детей с синдромом Аспергера (а также Вильямса) или средней и средне-тяжелой формой умственной отсталостью, то можно с уверенностью сказать, что среди этих больных найдется немало людей музыкальных и даже одаренных. О. Сакс в своей книге «Музыкофилия» приводит немало таких примеров. Вот история Мартина, умственно отсталого пациента, страдавшего кроме прочего и паркинсонизмом: «- Видите ли, - не хвастаясь, а спокойно констатируя факт, сказал он мне однажды, - они знают, что я помню всю литургическую музыку Баха. Я помню все его церковные кантаты (согласно «Словарю», их двести две), а также по каким воскресеньям и праздникам нужно петь каждую… Мне всегда казалось любопытным и трогательным, что умственно неполноценный Мартин так страстно любит Баха. Ведь Бах обращался к разуму человека, а Мартин – слабоумный. Как это возможно?» Справедливости ради нужно сказать, что Сакс описывает и примеры едва заметных изменений в состоянии мозга, приводящим к потере тонального слуха у музыкантов и полном крахе карьеры. К сожалению, О. Сакс лишь описывает случаи из практики, что касается и музыкотерапии. Интересные случаи положительного влияния музыки на неврологических больных носят лишь описательный характер и остаются без должного объяснения, что именно происходит с физиологией мозга, каким именно перестройкам подвергается человеческий организм. В итоге этого обзора можно сделать вывод о том, что к настоящему моменту проблема музыкального восприятия, одаренности, творчества и целительного (или наоборот, дестабилизирующего) воздействия музыки является возом, который музыкальные теоретики, психологи и физиологи тянут, увы, в различных направлениях. Остается радоваться, что музыкотерапевты от этого не сильно страдают.

В работе с посттравматическим стрессовым расстройством тоже можно использоватьмузыкотерапию, что с успехом делали в США после второй мировой войны. Однако, не всегда музыка в поскатастрофный период во благо. Бывает, что любая музыка, даже изоморфная (то есть подобная по эмоции), вызывает раздражение, особенно в фазе острого горя. С конца девятнадцатого века специалисты в области музыкального искусства, физиологии и психологии изучают механизмы влияния музыки на состояние человека и ее воздействие. Сложность состоит в том, что исследователи даже в рамках одной области часто приходят к противоречивым результатам, не говоря уже о том, что музыкальные теоретики используют методологические подходы и разрабатывают идеи совершенно не согласующиеся с физиологическими, например. То есть можно сказать, что вышеупомянутые специалисты в этих трех областях работают не согласованно, что и приводит к подобной проблеме. Так приятная для человека музыкотерапия, вызывающая эмоции радости, активирует фронто-медиальные области левого полушария, в то время как неприятная или грустная музыка возбуждает аналогичные области в правом полушарии. Это хорошо согласуется с данными о том, что левое полушарие ответственно за положительные, а правое – за отрицательные эмоции. Такая межполушарная асимметрия подтверждает гипотезу В. Хелер и Р. Дэвидсона об участии передних отделов коры в определении знака эмоции, согласно которой положительные переживания связываются с деятельностью передних отделов левого, а отрицательные – передних отделов правого полушария. Кроме того, получено дополнительное подтверждение важности для эмоционального восприятия не столько альфа-ритма, сколько именно нижнего тета-диапазона, что согласуется с данными ряда других исследований эмоционального восприятия. Однако, встает вопрос о принципе изморфности в музыкотерапии, согласно которому музыка должна соответствовать эмоциональному состоянию больного. Возможно, ответ лежит не в локализации активации, а в характере перестроек мозговых ритмов. В нашем исследовании восприятия консонансов и диссонансов (Варламов А.А., Масленникова А.В., 2010) на здоровых испытуемых, не имеющих музыкального образования было показано, что при восприятии аккордов наблюдается значительное увеличение спектральной мощности в нижнем (4-6 Гц) и верхнем (6-8 Гц) тета диапазонах, с локальным максимумом в лобных областях коры; это увеличение более выражено при восприятии консонансных аккордов по сравнению с диссонансными. Учитывая функциональное значение вызванного роста спектральной мощности (вызванной синхронизации) в тета-диапазоне, наблюдаемый эффект свидетельствует о большей активации фронтальных (в особенности, фронтально-медиальных и левых лобных) областей коры при восприятии консонансных аккордов. Наблюдаемая активация фронтально-медиальных областей соответствует хорошо описанному феномену фронтально-медиального тета-ритма («FM-theta, ассоциированного с активацией передней части поясной извилины и связанному, в том числе, с интернализацией внимания и субъективной выраженностью переживания гармонии, блаженства. Эти результаты подтверждаются тем, что на субъективном уровне консонансные аккорды были оценены и как более приятные, и как более гармоничные.Таким образом, благозвучная музыкотерапия «настраивает» мозговую ритмику на более низкие частоты, что соответствует состоянию спокойного бодрствования, приятным, но не сильным эмоциям. Это особенно важно для больных с тревожными расстройствами и подобными заболеваниями, так как у них наблюдается ригидность ритмов мозга, ограниченность высокими частотами. Способность мелькающих световых стимулов «вызывать» навязанный ритм электроэнцефалограммы, определяемой частотой стимуляции, известна как реакция усвоения ритма. Она используется для диагностики реактивности мозговых структур при различных состояниях. 

Согласно этой типологии Мендельсон и Гендель – левополушарные типы, в своем творчестве опирающиеся на рациональность, строгую логичность развертывания и ясность музыкальной структуры, «логики», а Дебюсси, Малер, Шуман – правополушарные, соответственно противоположные по качествам. С этим можно и поспорить. И что интересно, использование подобной типологии характерно только для отечественных нейро- и психофизиологов. Дело в том, что тут мы сталкиваемся с методологической проблемой – если мы используем такую типологию, то это ведет за собой использование определенных методик музыкотерапии (например, выключение полушарий или исследование последствий инсультов в том или ином полушарии), и как следствие – выводы о локализации того или иного качества музыкальности. Возможно, необходимо обратиться к другим типологиям, среди которых самой адекватной реальности, на мой взгляд, является система типов Н.Л. Нагибиной, или использовать другие инструменты психологической диагностики качеств личности и музыкального творчества. И последний аргумент – полушарный подход не объясняет терапевтического воздействия музыкотерапии на человека. «Обширная нейропсихологическая литература по проблемам мозгового управления музыкальной деятельностью может привести к двум взаимоисключающим выводам.