[Adora]

Чтоб исполнить этот заговор, потребуются целое ведро чистой, свежей колодезной воды и острый нож. Говоря слова, надо водить ножом по поверхности воды по часовой стрелке столько раз, сколько понадобится, чтоб все слова произнести. После воду эту выплеснуть за порог. Слова же такие:

"Исполнена еси земля дивности. Как на море на Океане, на острове на Буяне, есть горюч камень Алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня; в той бане лежит разжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски, и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда чрез все пути, дороги и перепутья. Мечитесь, тоски, киньтесь, тоски, в буйную его голову, в тыл, в лик, в ясные очи, в сахарные уста, в ретивое сердце, в его ум и разум, в волю и хотенье, во все его тело белое, и во всю кровь горячую, и во все кости, и во все суставы: в 70 суставов, полусуставов и подсуставов; и во все его жилы: в 70 жил, полужил и поджилков, чтобы он тосковал, горевал, плакал бы и рыдал во всяк день и во всяк час, во всякое время. Нигде бы пробыть не мог, как рыба без воды. Кидался бы, бросался бы из окошка в окошко, из дверей в дверь, из ворота в ворота, на все пути, и дороги, и перепутья с трепетом, туженьем, плачем и рыданьем, очень спешно шел бы и рыдал, и пробыть без меня ни минуту не мог. Думал бы обо мне не задумал, спал бы не заспал, ел бы не заел, пил бы не запил, и не боялся бы ничего, чтобы я ему казалась милее свету белого, милее солнца пресветлого, милее луны прекрасной, милее всех, и даже милее сна своего во всякую ночь на молодой, под полный, на перекрой и на исходе месяца. Cиe слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается и укрепляется, и замыкается. Ежели кто из человеков, кроме меня, покусятся отмыкать страх сей, то будут яко червь в свинце ореховом. И ничем, ни пером, ни воздухом, ни бурею, ни водою дело cиe не отмыкается."