[Adora]

Видение

Я не знаю, что это было. Может быть, это сон, или экстаз, или просто сложная, длинная галлюцинация... Но это случилось со мною в действительности, без потери сознания. И я чувствую неодолимую силу, понуждающую меня передать, пересказать обо всем, что я видел и слышал, – рассказать о тех страшных, чудовищных обликах, которые предстали перед моими глазами, когда я спал, или не спал, а, может быть, и бредил как-то особенно, наяву и сознательно, лицом к лицу с той страшной и мрачной областью, которая предо мной открылась.
Когда я сидел в своей рабочей комнате, за письменным столом, поздно, около часа за полночь, мне вдруг показалось, что я стремительно опустился в какую-то темную глубину, внутрь земли, на 550 миль, и мне почему-то вдруг явилось в мыслях именно это число 550 и запечатлелось в памяти.
Кругом зияла черная тьма, а на самом дне горели огни, подымаясь длинными языками, изливавшимися багровым пламенем цвета крови. А тьма была черная, чернее беззвездной ненастной ночи, и в ней мелькали без числа круглые огоньки, пронизывавшие насквозь и как бы жалившие змеиными жалами; наконец я рассмотрел, что это были искаженные чудовищным безобразием облики, черные, как сама эта бездна, а круглые, жалившие огоньки – были глаза их.
И слышал я там, в бездне, страшные голоса, подобные лязгу медного листа, от которого падает сердце, понижается и замирает, и тошнит... И я слышал дерзкие речи и читал мысли этих обитателей бездны, и все тайны их открылись передо мною. И кто-то был при мне еще другой и удерживал меня, чтобы не умереть, – и я был силен над бездной через Него.
Пусть все это объясняют, как хотят, но я должен рассказать о случившемся и передать то, что здесь записано и озаглавлено мною «Шествием разрушителя». И я это исполняю.
Н. Р.
17 апреля 1909 г.

«Я обессилен и побежден, но у меня есть еще великая сила внушения, и я разобью цепи и оковы, переступлю грани вселенной, и ополчусь с моими легионами, и склоню к ополчению людей, и выступлю на брань, последнюю брань с этим Кротким Агнцем, лучи славы Которого, Его эта кротость, смирение, терпение, чистота, невинность и святость жгут меня огнем невыносимым и угрожают приближением низвержения моего во тьму внешнюю. А я знаю, что оттуда исход уже невозможен, ибо это – область вечного мрака небытия, где сроки для меня закрыты и закончены и средства все утрачены бесповоротно – там, в области мрака, в новой, бесконечной для меня вечности».
Так думал Люцифер2, скованный в преисподней на день последнего суда, и ужаснулся своей будущности. Ему вспомнились обители Света вечной радости, красоты небесных служителей славы с их кротостью, смирением и преданностью Творцу в нескончаемой любви к Нему и вечном славословии миров вселенной... Вспомнились и дни пришествия на землю Божественного Агнца, перед смирением, кротостью и терпением Которого склонилось познавшее Его человечество. Вспомнилась удавшаяся хитрость, измена и коварство: предание Богочеловека крестной смерти, и мнимая победа над Ним, и страшная минута окончательного поражения светоносным воскресением Сына Божия... «Все кончено; мир уверовал в Него, и совершилось спасение человечества от начала времен, и этой верой будут спасены все нарождающиеся поколения людей, – пока не войдет земля в вечнобессменное существование с мирами совершеннейшими, – на бесконечные века, закрытые для меня».
И цепи – скованные, сплетенные из мрака предательства, из мены, стихийной гордости, самомнения и лжи, опоясывавшие Люцифера, – еще крепче облегли и связали его со всех сторон и омрачили ум его еще большей затаенной злобой и местью, еще больше и безысходнее и безнадежнее мучившими его своим бессилием, угнетавшим сознание его безумной воли.
«Покориться – разве? – пасть в прах перед всемогущим светом Всезиждущей Силы; перед этой беспредельной любовью и милосердием Того, Кто призывает всех к вечному бытию, счастью и блаженству познания истинного разума?! Покориться?.. Пасть и поклониться, после того как я продержался в борьбе столько веков, – испробовал столько средств и усовершенствовался в своей культуре?» – гордо подумал Люцифер, и жестокая боль безумия от давивших его оков бессилия обуяла его безмерно и страшно, и он омрачился еще больше, еще безысходнее, и извивавшаяся кольцами змея мысли его вытянулась во всю длину и замерла, и взвилась обратными кольцами, и свернулась в клубок новой, черной мысли разрушения, гибели и смерти, и дала Люциферу силу своей гибкости, силу внушения людям змеиной мудрости знания…
И задумался Люцифер:
«Надо готовиться к наступлению с правого фланга: борьба с верой, и от исхода этой борьбы будет зависеть весь успех победы нашей над спасением».
И вздохнул Люцифер вулканическим извержением, и вскрикнул подземными раскатами грома, и прошел страшный гул, от которого содрогнулась поверхность земли.
Люцифер созвал свои легионы и всех союзников, отдавших себя во власть тьмы, и они явились перед повелителем все до единого и, склонив свои чудовищные облики, слушали его наказ.
И он кричал им:
«Эй, вы – обессиленные крестом скитальцы лесов, пустынь, дебрей и болот, – оставившие славу свою в сказках нянек, пугающих детей! Слушайте и исполняйте – я даю вам новую власть и силу черной змеи... Слушайте!
Крест и вера в Распятого победили весь мир, прошли во всю вселенную. Люди стоят уже на пороге у Царствия Божия, которое наступает с неодолимой силой, чтобы привлечь людей к вечному блаженству, к созерцанию той красоты и счастья и полноты разума, которая терзает нас мучениями о невозвратном. Люди сознают уже, в чем счастье и благо жизни; телесными ощущениями, сладостью страстей и пороков уже не прельстить их. Необходимы новые средства, новые способы: тело пока надо оставить в покое. Надо действовать на центр и непременно начинать с правого фланга: уничтожить веру – самый важный передовой форт, и как только этот форт будет взят у людей и разрушен, – мы победили. Для этого необходимо построить такую засаду, которой нельзя было бы людям открыть, и из-за этой уже засады действовать усиленно и непрерывно, но так, чтобы каждый удар казался исходящим с противоположной стороны. Понимаете ли настоящую военную тактику? Когда врага не видно, нельзя открыть его, – нельзя и победить.
Я даю вам новую силу черной змеи – силу внушения. Внушайте и только внушайте – это могущественное и единственное средство против свободной воли человека, чтобы наклонить ее влево, в нашу сторону, – завлечь таким образом врага и окружить его со всех сторон. Мысленные внушения люди будут принимать за собственные мысли, за приобретения и достижения своего ума и неотразимо будут за ними следовать, строить целые теории, школы и науки, а из них вы обязаны сплетать свою сеть черной змеи, пока ум людей не запутается в ней отовсюду, и они перестанут понимать один другого – где и в чем истина, и не будут даже в состоянии подумать о спасении и выходе и утратят способность желать его. Тогда свет в них поляризуется мраком и станет нашей тьмой, и они станут называть ее светом, и свет будет казаться для них тьмой, и они ополчатся в наши черные сотни и легионы, и левая сторона у них станет правой, а правая будет считаться левой, а эта левая будет считать себя настоящей правой и рабство, плен свой будет считать настоящей свободой, которая есть произвол. Тогда – еще один шаг – и мы погубим все живущее на земле. Люди станут, вместе с нами, стремиться к стихийному разрушению и всеуничтожению».

«Ура! Ура!» – огласилась преисподняя безумными, неистовыми криками черных легионов, разразившимися вслед за тем исступленным хохотом, ревом лютого зверя, металлическим лязгом – тошным, отравляющим, разрывающим душу, понижающим туда, ниже за преисподнюю, в темную вечность, в безысходную пропасть мрака, – в неумирающую, нескончаемую муку... И зашипели черные змеи демонского замысла, и взвились упругими кольцами, и вытянулись в бездну бездны, и замерли, и взвились обратными кольцами, и засверкали глазами ехидны – ядовитыми, тошными, мертвящими, убивающими все живущее... И мрак усилился и сгустился, и наполнился воплями и стонами мучения, и злобы, и бессилия, и жажды погибели – безысходной, вечной, нескончаемой.
И вдруг заискрились, загорелись два огненные глаза, два темные зрачка – черные, как ночь, пронизывающие, удручающие и леденящие, и осветилась преисподняя с легионами чудовищных обликов, и наступила тишина мертвая, страшная и зловещая.
И дал Люцифер легионам своим программу наступления.
«Прежде всего, обольщайте внушениями служителей Церкви Предвечного. Покажите им власть над душами спасающихся, над властелинами и царями и красотою женщин, и возможностью легкого обладания над ними; покажите блага мира, богатства и внешнюю привлекательность обстановки, пышности, роскоши и средства к захвату их. Святое благовествование Воскресшего сделайте орудием в руках их, скрытым от спасающихся, чтобы оно не изобличало преступности их перед людьми. Развращайте их осторожно и постепенно, а когда внушения ваши они примут за свои собственные мысли и желания страстных похотей и обладания душами в тайне и хитрости замыслов, и власть над душами и сокровищами мира обольстит ум и сердце их, и станут они судить, и мучить, и убивать невинных и непокорных им и противящихся лжи и притворству их, и страхом закрепят власть свою, – тогда вы сделали свое дело. Вера в людях поколеблется, ибо если служители и учители Церкви таковы, подумают они, то вера, которую они возвещают, не спасительна, а гибельна, и они лгут: проповедуют и учат смирению, а сами горды своим преступным и вкрадчивым благочестием; проповедуют чистоту и непорочность, а сами сквернятся блудом, пороками и прельщением женщин и развращением невинных и чистых, проповедуют любовь к ближним, а сами пытают жестокими пытками, жгут на кострах и изобретают мучения3; проповедуют воздержание и нищету духа, а сами распутны, корыстолюбивы, горды, любостяжательны и ненасытны к захвату чужого имущества. И соблазн будет так велик, что немногие устоят; – вера и религиозность станут искушением и подорвутся в корне.
Это дело поручаю вам: легиону Паллады и Молоха. А тебе – легиону черной змеи – поручаю вот что: вы следите по пятам и наблюдайте неотступно за людьми учеными, одаренными талантом и гениальностыо. Это избранные и лучшие из людей – они стремятся к изучению природы и дивного для них строения форм ее и проникновению в тайну жизни, для славы Творца и познания Его непостижимой мудрости. Назначение и цель их так ясна и велика, что если они успеют в этом, то вся жизнь людей обратится в хвалу Всевышнему, и люди возвратятся к бессмертию и вечному блаженству, и откроются перед ними вся радость и счастье бытия, и вера станет в них алмазным камнем, а земля, со всеми обитателями ее, – Царством Воскресшего. И тогда все средства борьбы нашей и сроки времени нашего – кончены.
Спеши, легион черной змеи! Спешите, служители ее, в область этих избранников, людей науки и гениев славы Креста, и внушайте им осторожно, скрыто и невидимо, – что ничего нет в мире сверхчувственного и таинственного, а в постепенности развития природы во всем разнообразии, красоте и гармонии форм внушите им идею самосотворения, внушите, для крепости впечатления, латинским термином – эволюция; это слово скорее привьется и пойдет в ход, потому что люди сильно пристрастны к наукам и крепко верят посвященным в схоластику. Внушайте осторожно, по мере опытного исследования состава материи и ее форм, с пребывающей в тайне душой и духом – вседержащей силой Творца, – что души этой и животворящей, как ее там зовут, Силы – вовсе никакой нет, – что она лишь кажется, как движение, – простое движение, различное лишь в скоростях, разнообразимых ощущением, или отражением на нервных струнах организма, – а что есть только материя или вещество видимое и осязаемое и в движении своем самотворящее. Это внушение так удачно, что люди легко перейдут к отрицанию существования и души, и Бога – Творца вселенной, и вещество обоготворять, и высшее представлениe о нем – божественность эту – объединят и увидят в себе, т. е. в уме своем; и возгордятся и восстанут против веры в Единого – Вечного. А увидав служителей Церкви Его такими, какими вы сделали их, окончательно соблазнятся о Боге, и войдут в союз с нами, и признают настоящим прогрессом одну лишь нашу стихийную культурность и нашу свободу, а тогда и наша укрепленная позиция станет совершенно скрытой и недоступной для людей, ибо мы достигли того, что существование наше будут совершенно отрицать, и удары наши, внушения легиона нашего будут считать исходящими с противоположной стороны, принимая их за дружественные салюты ума своим гениальным представителям. И никому уже не поверят, что мы враги, и всякого, выслеживающего и напоминающего о существовании нашем в действительности, осмеют и причислят к сумасшедшим.
Когда дело в шляпе, – смело наступай вперед. Необходимо действовать как можно настоятельнее и поспешнее, чтобы окончательно отвлечь мысль человеческую от тех небесных областей и надежд бессмертия, ради которых люди блюдут свою нравственную чистоту и обостряют этот докучливый голос совести, напоминающий им о Боге и Его святыне там – в заоблачном царстве, где вечно сияет и манит их немеркнущий свет Истины. С этим голосом совести, с этими вечными, упорными порывами души человеческой труднее всего справиться... Taк – вот что.
Слушай, легион черной змеи, и исполняй! – Побольше впечатлений людям – разнообразнейших, захватывающих внимание беспрестанной сменой новизны изобретений и открытий; – смены кипучей, ежеминутной, ежесекундной, – без конца, без устали: новой, и новой, завлекательной, поражающей и приковывающей внимание. Прежде всего – способы быстрого, моментального передвижения воли, мысли, желания, – всего существа. Видеть на расстоянии, слышать на расстоянии, обмениваться мыслями на расстоянии – небывалом, гигантском, поражающем... Сблизить людей, сбить в одну толпу, – прочь от обособленности, от этой индивидуальности – посредством возбуждения любопытства к блеску новизны и небывалому росту
умственной изобретательности. Передвижение паром: железные дороги и паровые лодки, пароходы: шум поездов, быстрое, молниеносное передвижение – до отуманения мысли, – шум, лязг, свистки, громады вокзалов, все с тем же неустанным шумом и гамом, сменой лиц и местностей, и положений – опасных, смелых до наглости, до головокружения, до гибели целых поездов с их человеческим грузом... Телеграфы, телефоны; подъемные машины, воздухоплавательные приборы, аэростаты; фонографы и граммофоны... Электрические двигатели, электрические трамваи, электрическое освещение... Все в руках человека, во власти его ума – человека-царя, владыки над природой, которую он покорил себе... Нет вдохновенного искусства; оно в эстампах, в фотографиях, в олеографиях, в светописи, в быстром механическом воспроизведении бесчисленных снимков... Пишущие машины, машины печатающие, машины швейные; машины сеялки, молотилки, мукомолки и пекарни; машины играющие, поющие и говорящие, живые синематографы...4 Долой руки! Долой ручной труд!.. Ум торжествует. Ум – царь; ум – господин; ум – гордость человека. Ему станут поклоняться, его начнут боготворить. И гордо поднимет человек голову, и познает свободу... Зачем ему власть над собою, когда он властвует над всем? Зачем ему кому-то подчиняться, когда ему подчинились силы природы? И познает человек нашу мудрость, мудрость нашей черной змеи, исполнение ее райского предсказания послушной женщине: «Будете все знать – будете как боги».
И подымет человек голову, и вызовет на брань Небо, мучившее его испытанием терпения, и ополчится против кротости и подчинения закону, и против смирения, и невинности, и целомудрия, и посмеется над ними, как над слабостью, трусостью и раболепством, и изменит их в свободу стихийного произвола, и сладость чувственных наслаждений будет украшением этой свободы...
Жизнь – движение без перерыва, без устали, в беспрестанной смене впечатлений – потечет всезахватывающим потоком и не даст времени, не даст одного мгновения на воспоминание о Боге и Святыне Его, о жизни мира, любви и стремления к Свету, – туда, где Его Источник и исполнение завета. И ничто Святое, Божественное не будет уже удовлетворять и успокаивать людей, и голос совести заглохнет в них: они будут бежать от него, и боязнь их будет, как смертная мука, и будут искать стадности и бояться уединения, чтобы не заговорила в них совесть. И так, вместо этой младенческой, детской чистоты и святости, которую называют они духовным развитием и совершенством, как учил их Агнец, мы поставим нашу культуру, наш прогресс славы и гордости ума... Зачем этот ненавистный порядок; это подчинение закону, эта власть, объединяющая и сдерживающая движение к ненасытной жажде страстей и упоения всеми красотами чувственной, бесстыдно-привлекательной жизни? Внушайте равенство права упоения, насыщения минутой беспечной, полной, всякому доступной жизни чувства, жизни горячей страсти, упоения до конца, до дна наслаждений!..
Слушай, легион черной змеи и Мамоны! Слушай и действуй!.. Когда природная жизнь людей изменится в искусственную, в жизнь машинного, механического производства, – ручной труд станет не нужен; руки у людей освободятся и развяжутся, а желание жить, жить неудержимо, судорожно, всеми нервами, всеми фибрами тела, всеми впечатлениями минуты, мгновения, всей полной чашей страстного наслаждения радостями и благами нашей, нашей уже культуры, нахлынувшей страстной, всезахватывающей волной, станет расти и шириться непреодолимым желанием испить чашу жизни до дна, до смерти, до агонии наслаждений, – каждому испить, изведать и насладиться; потому что не будет уже веры, не будет надежды, не будет любви, – кроме чувственных наслаждений. Над верой, надеждой и любовью – этими сестрами наивной фантазии людской сами же люди будут смеяться, – как и мы теперь – свободные дети ада... Хахаха!!! Смейтесь же над ними, смейтесь над безумными безумные!.. Смейся, легион черной змеи!.. Смейся, старый Молох!.. Смотри, смотри и наслаждайся безумием людей!.. Труд, веpa и надежда спасали их, давали им покой и чистую радость жизни; в умеренности, в разумном расчете, от жатвы до жатвы, от сбора плодов до нового сбора мирно текла их жизнь. А богачи издавна нам служили, наше дело делали: пресыщались и смеялись над терпеливой беднотой, держали ее в кандалах и тюрьмах, на работах на них, на богачей: на их пресыщение, на их удобства, на их наряды, парчи и моды, на их тщеславный блеск и величие, на их праздных наложниц, на их бесстыдную роскошь и разврат! У них не было ни веры, ни надежды, ни любви и сострадания, и в этом заслуга их перед нами велика. И когда машинное производство убьет ручной труд и массам голодающей бедноты некуда будет приложить рук, – цель наша достигнута. Пролетариат ощетинится и встанет всемирной грозной лавой... Внушай же, внушай им, легион черной змеи, и ты, старый Молох, – свободу, нашу культурную свободу произвола!.. Теперь справиться нетрудно будет: пусти в моду нашего Маркса и поставь социализм вместо христианских идеалов веры, надежды и любви; вместо той исповедуемой Церкви Агнца, которую нам так ловко удалось разбить, при помощи союзной нам услужливой иерархии ее духовенства, – разбить на бесчисленные части, оспаривающие свое первенство и праведность, в бесконечной вражде и ненависти благочестивых честолюбием пастырей... Наша взяла! Кричи, легион черной змеи, и внушай людям: да здравствует марксизм! да здравствуют социал-демократы! да здравствует рабочий пролетариат! – общность требования насильственного, скорого требования счастья всем, – счастья, удобства и наслаждений нашей культуры – блещущей, заманчивой, – свободной от всяких этих туманных вздохов о высоком и далеком небе... Воплощение там их идеалов слишком далеко; усовершенствование поодиночке слишком продолжительно... Внушайте людям счастье минуты, – наслаждение только здесь и здесь! Внушай всем и каждому силу, энергию, решимость ради социального счастья, счастья всех. Смейся над грехом! Смейся над чистотою и святостью жизни! Смейся над совестью!.. Смейся и внушай крепким внушением: убить, пролить кровь одного, двоих или целого сословия противников ради социального счастья – подвиг и славное дело. Попасть в оковы, в тюрьмы, в подземелья и рудники ради общественного счастья – мученический подвиг и славное дело. Отнять, напасть и ограбить или обокрасть ради социальных целей – это доблестный подвиг храбрости. Умереть на виселице, на плахе и под расстрелом ради социального счастья нашей культуры – свободы, равенства и братства избавившихся от этих пустых, навязанных людям мечтаний веры, надежды и любви, – это настоящий подвиг, не христианских уже мучеников ради каких-то там вечных благ, а мучеников наших, современных – за реальность, за всеобщее счастье здесь, на земле, счастье полного упоения всеми удобствами и страстными, могучими порывами испить чашу жизни до дна, равноправно для всех и каждого распределенными средствами. И эти славные мученики наши произведут небывалое влияние на общество, потому что смешают понятие о подвиге и кроткой славе мучеников за Агнца, чтобы стать на место их, и отодвинуть память о них, и умалить истину мученического венца их. Эта тактика тоже стоит немало усилий и труда, потому что вам, легиону черной змеи, необходимо усиленными внушениями поддерживать систему казней, уплотняющих и питающих вашу силу сопротивления и уничтожения среди людей заветов Агнца, необходимы для нас, потому что обостряют отношения между народом и правящей властью и приближают историю к нашей развязке, к нашей власти над миром. Понимаете ли вы это – легион черной змеи, и ты, старый Молох, и ты, вечно игривый, вечно смеющийся Эрот – ребенок черной змеи!!! Внушайте же людям изменение понятий! Омрачайте умы!»
И потянулся Люцифер во весь рост, и зевнул содроганием преисподней, и заскрежетал зубами, и от этого скрежета пошатнулись легионы безобразных демонских обликов. И взвилась черная змея мысли Люцифера, и охватила, опоясала его упругим кольцом, и вытянулась, и снова взвилась упругими кольцами, и свернулась в черный клубок новой мысли разрушения и гибели.
И Люцифер продолжал:
«Слушайте внимательно: и ты, легион черной змеи, и ты, старый Молох, и ты, вечно смеющийся Эрот, ребенок черной змеи, родившийся под райским деревом соблазна!.. Слушайте!
Вам предстоит самое трудное дело, без которого мы ничего не успеем и вcе замыслы наши бесплодны. Есть одна, самая неприступная крепость у людей. Это – материнство: обновление потомства и его воспитание. Женщина-дева и женщина-мать – вот та неприступная крепость человечества, которую имейте постоянно в виду и ловко, осторожно направляйте в нее свои удары внушения. Если не возьмете, не покорите этой твердыни, – все напрасно, ибо не успеете справиться с одним поколением, как вырастет новое, и воспитается против вас новая сила. В женщине надо взять нам человечество в его настоящем и будущем, взять его целиком».
И вдруг ужаснулся Люцифер при этой мысли и скорчился, как бы от сильной боли. Змея черной мысли вползла в раскрывшиеся от страха его челюсти и скрылась в нем. И затрепетала и потряслась вся преисподняя... С высоты неприступной проник в преисподнюю, как молния, луч чистого света, и поразил тьму, и рассеял мрак. То было напоминание Люциферу о его безумном бессилии и о бесконечном милосердии Творца. И промелькнул перед исступленным взором Люцифера, в небесах, светоносный Лик Пречистой Девы – Матери Агнца, неусыпной, вечной хранительницы и заступницы девственности и материнства женщин.
И опять сгустился в преисподней мрак, и заискрились глаза у Люцифера, и выползла из челюстей его змея черной мысли, и безобразный облик его исказился дерзкой, издевательской улыбкой.
«Знаем эти устрашения!» – продолжал он наглым голосом, пронзительным и тошным, как лязг медного листа под молотом наковальни, и вытянулся гордо, подняв безобразную, косматую руку с длинными пальцами, сдвинутыми в кулак, обнаруживавший белые, острые когти.
«Мы не одни! У нас есть союзник – «венец творения», и с ним еще не так-то и страшно!.. На нашей стороне мужчина, мужской пол, и он поможет нам обделать дело!
Слушай, легион черной змеи, и Мамона, и Молох, и особенно ты, смехотворный и игривый Эрот! Внушайте мужчинам, особенно юношам, прельщение к похоти. Внушайте, что целомудрие это, невинность девушек, стыдливость и вся эта девственная чистота и скромность в молодежи – пустые предрассудки, стесняющие требование природы и мешающие наслаждениям жизнью. Склоняйте мужчин внушением к свободной любви, безбрачной, не стесняющей личности привлекательной возможностью разнообразия. Внушайте отвращение к браку, угнетающему личность, налагающему тяжелые узы долга. Укажите и внушите способы сожительства и гражданских браков без приплода. Медицина и марксисты особенно помогут вам своими популярными изданиями и руководствами произвольного бесплодия с практическим применением способов и употребления особых снарядов и приспособлений при половом наслаждении. Пресса, в этом случае верная наша подруга, окажется могущественным орудием быстрого распространения этих в высшей степени полезных знаний для процветания эротического культа. Это с одной стороны. А когда мужчины развратятся, вкушая с юных лет сладость исповедания эротического культа, и предпочтут законному традиционному браку свободное сожительство со всеми прелестями подавляющей ощущение полигамии, тогда лучшим женщинам, более сильным девственным натурам внушай и внушай антагонизм в отношениях к мужчинам, задевай ловко их самолюбие и достоинство, сознание необходимости эмансипации, самостоятельности труда и уравнения в гражданской равноправности с мужчинами, виновниками ее обездоленности, лишившими ее семейного очага, посягнувшими на ее великие природные права матери.
Нервы у женщины особенно сотканы и чутки к внушениям. Внушай им смело, но осторожно полное уравнение с мужчиной, этой грубой тканью, которая легче поддается идее безумия и сейчас же облекает ее в целую научную теорию, с системой доказательных фактов, приискиваемых к оправданию идеи, как бы она ни была безумна, как это прекрасно удалось вам проделать над ученым старцем, внушив ему в идее «эволюции» мировых форм природы, в законе постепенности, поступательности и закономерности развития их в процессе осуществления представлений Божественной мысли совершеннейшего разума увидеть Его отсутствие, и в дальнейшем развитии и применении этой идеи – исключить из науки веру в Творца вселенной... О!.. Это самая сильная наша сторона и полная победа над умом человеческим, хотя он празднует ее как славную эпоху освобождения... Ну и пускай тешится!..
Но замечай, что женщина дальновиднее мужчины, возвышеннее, чище и Божественнее в своей светоносной красоте души, в своем обаятельном облике, и влияние ее могущественно. Поэтому необходимо сначала постепенно и очень осторожно внушать ей извращение идей женственности, материнства, целомудрия, нежной грации и любви, этой выдуманной людьми идеальной любви. А потом сильнее и сильнее, крещендо – внушай презрение к этим формам чувства, как изобличающим слабость самки, ищущей зависимости и защиты сильнейшей стороны; ловко и умело издевайся и задевай самолюбие... Все то, что в женщине великая сила и свет – представляй в глазах ее бессилием и постыдным малодушием; а главное – продолжай атаку на религиозное чувство, сильно коренящееся в чуткой женской душе, чтобы в один раз извратить в женщинах потомство и убить в нем веру и религию – эти сильные преграды для нашей культуры. Для этого внушай, настойчиво внушай женщинам стремление к высшим наукам, где будет господствовать уже полная наша система эволюционного движения мысли, приводящего рациональным путем опытного познавания – к отрицанию бытия Бога-Творца, бессмертия души и прочих прелестей веры, а чтобы очевидность безумия совершенно прикрыть и дать людям простор мысли, у них живо составится позитивная философия. Тогда женщины пойдут напролом оспаривать у мужчин право науки, добьются поступления в университеты, займут кафедры, будут резать вместе со студентами благоухающие трупы и искать в них души, начала жизни, и, разумеется, не найдут, а чрез постоянное сближение с мужским полом и развитие товарищеской общительности с мужчинами в аудиториях и анатомических театрах, лабораториях, клиниках, на собраниях, конференциях, на школьных скамьях совместного учения и на казенной службе, в разных учреждениях психика женщины естественно поляризуется в однополюсные свойства с мужской, и тогда вся сила обаяния, нежной ласки, женственной скромности и той Божественной привлекательности, развивающей возвышеннейшие чувства красоты и нравственного совершенства, которыми обладает женщина, пропадут сами собой, и мы в женщине будем иметь верную нашу рабу и союзницу с ее громадным влиянием на толпу, при виде мученических подвигов ее в тюрьмах, ссылках и на виселицах, по государственному праву гражданской свободы... О! – это выдающийся, небывалый еще в наших культурных приобретениях вызов Предвечному. Пусть-ка полюбуется теперь на «венец Своего творения!»... Xaхаха!!! Захохотал Люцифер, и страшно исказился его безобразнейший облик широко расплывшимися губами звероподобных челюстей, обнаживших оба ряда острых – стального блеска зубов. И с ним хохотали легионы черной змеи и все чудовища преисподней и пленные души, раболепные союзники, под трепетным страхом окружающего безумия и безысходного отчаяния. И от этого дикого, исступленного хохота всколыхнулась преисподняя, и потряслась поверхность земли.
«Смирно! Слушай!, – скомандовал Люцифер и, когда восстановилась полная тишина, продолжал: – Есть еще одно очень важное обстоятельство, которого никак не упускайте из вида и в точности выполняйте инструкцию.
Часть Церкви верных Агнцу будет крепко держаться Его заветов и состязаться за веру с учеными апостолами нашими, овладевшими большинством умов. Здесь не так-то легко будет справиться тебе, легион черной змеи, и необходимо будет привлечь в помощь наших замогильных пленников... Так вот что сделайте.
Как только подметите среди верных Агнцу желание доказать нашим ученым союзникам существование загробной жизни и высших ее областей, внушите им принять тайные способы магического сообщения с нами и наших чудес от преданных нашей философии йогов и учеников стран разоренного Эдема и осторожно откройте некоторые ритуальные приемы преданных нам масонских лож: ожидания в собраниях и способы вызывания, на которых всегда и везде немедленно занимайте первые позиции, под прикрытием блуждающих покойников, как вассальных нам, так и рабов, которым немедленно появляться на первый же вызов в собраниях. Здесь необходима в высшей степени осторожность, чтобы у ожидающих не было одновременно в мыслях и в сознании имени Единого Святого или Его Агнца. Для этого необходимо мешать им посредством настойчивых тайных внушений и отклонять от сознательного религиозного настроения. Только в присутствии ученых и убитых духом неверующих не производить никаких явлений, чтобы не последовало влияния обратного. Уже одно ожидание со столами и нашими ритуальными приемами – благоприятная для нас сфера, как противная Светоносному Агнцу и Церкви его, мучащей нас своей чистотой и святостью собраний на хвалу Создателю.
Итак, знайте, что собрания магические, под названием спиритических сеансов, – ваше поле и вы – в первых рядах. Отступать – только при исключительном положении, если бы вздумали вмешаться в дело светлые стратиги, Ангелы или святые покойники – служители Агнца, стерегущие души верных. Тогда отступай храбро, не боясь ничтожных неудач; оставят собрание один-два – беда невелика, все равно возьмете остальных крепких. Главное, старайтесь сблизиться с участниками собрания, везде появляясь отрядами, завлекая, пробуждая интерес и любопытство. Прикасайтесь к рукам и другим частям тела медиумов и участников и смешивайте постепенно тонкое вещество вашей темной оболочки с их нервными токами и, таким образом, чего не успеете внушением, того достигнете поляризацией, чрез сообщение им ваших наклонностей воли, так что они будут искать удовлетворения и душевного покоя уже не в общении с Богом, в молитве и вере, а в общении с вами, в сообщениях писаний и бесед ваших и чудес, принимая их за высшее откровение и находя в них удовлетворение стремлению проникнуть в сокровенные тайны. И когда собрания спиритические заменят им Церковь Агнца – тогда мы достигли цели. На сеансах удивляйте и прельщайте собрание всякими чудесами: двигайте невидимо столами и предметами; стучите, играйте на инструментах и звоните, давайте письменные сообщения, подымайте предметы на воздух, пока не наберете силы и состава оболочки у медиумов и участников собрания, и тогда облекайтесь и уплотняйтесь видимо, рекомендуясь именами покойников и укрываясь под обликом их.
Посредством этих временных воплощений, в которых воскресшим покойникам долго оставаться нельзя, чтобы не убить медиума, мы подготовим, чрез смешение с людьми, воплощение и рождение от женщины нашего сына, которого Апостолы Агнца назвали Антихристом. Он сосредоточит в себе всю человеческую ученость, ловко опрокинутую нами вверх дном, и знание всех чудес нашей могущественной магии и воскрешения мертвых. И так как ученые распространят к тому времени новое учение, что Бога нет, а Он есть только представление в человеке о самом себе, то люди примут нашего сына, по его могуществу и силе чудес, за Сына Божия, потому что он силою внушения склонит людей к разделу земли, имуществ и сокровищ, чтобы все были сыты. И тогда общество будет называться не Церковью Христовой, а социал-демократическим союзом на началах полной анархии, подвластной невидимо и тайно только нам. Таким образом, на нашу сторону перейдут и избранники, а если там и останется маленькое стадо верных, рассеянное по лицу земли, то это уже никакого значения для нас не имеет. Тогда, в союзе с человечеством, мы выступим на последнюю, решительную брань против Агнца – Сына Предвечного и поставим на земле свое царство... А если бы и это последнее наступление не доставило нам победы, то у нас останется, по крайней мере, среда наших союзников, которых, при отступлении во тьму внешнюю, мы удержим за собою, чтобы не остаться и там без дела и власти над теми, которые несомненно, по свойству человеческой природы, начнут тосковать и томиться о невозвратном прошлом... Слышишь ли ты, легион черной змеи?! Слышите ли вы, верные слуги мои и рабы?! Это последнее мое слово! Все ли вы поняли и усвоили достаточным образом?» – крикнул Люцифер свирепым, исступленным голосом.
И преисподняя огласилась неистовым, пронзительным ревом: «Ура!!! Ура!!!»
А Люцифер, вытянувшись в бесстыдную позу, в одно безобразное, бесформенное чудовище, превышающее всякое представление, высоко поднял кулак своей косматой, мускулистой руки и, осклабив стальные зубы, погрозился в пространство. И в то же мгновение, с быстротою молнии, провалился, вместе с легионами, в свою сферу – в пылавшую пропасть, на дно преисподней...
Потому что над землею восходило, по-прежнему, солнце, и цветы возносили к небесам молитвенное благоухание Создателю, и у Престола Его плакали Ангелы о судьбах отпавшего человечества последних дней.


Н. Рышковский