[Adora]

Составление письменных исторических источников о языческой эпохе и переходу к христианству, осуществлялось уже в саму христианскую эпоху. Потому многие понятия и суждения более древних времен могли оказаться не до конца проясненными или спутанными. В том числе и представления о судьбе. В то же время у скандинавов тех эпох существуют представления об удаче, судьбе и везении, отличавшиеся от веры в судьбу у других народов того же периода и также от представлений цивилизаций более древних времен.

Удача, доля, везенье

Хорошая жизнь для древних скандинавов это не набор определенных событий или устойчивый успех в социуме, а наличие удачи несмотря на все жизненные перипетии. У каждого рожденного человека - своя "доля" (участь) и жизненная сила. И одни люди обладают большим "везеньем", нежели другие, а бывают и особенно невезучие.

Удачливость оказывалась таким же ценным качеством человека, как мудрость: "Ты оказался, как и нужно было ожидать, необыкновенно мудрым и удачливым, потому что ты сразу заподозрил, что дело нечисто, когда увидел множество людей, собранных там", говорилось в "Саге об Эгиле".

Таким образом у каждого человека своя судьба и степень удачливости, вдобавок зависящая от конкретного жизненного момента. Такая удача может прибавляться, убавляться и даже исчезать. В "Саге об Эгиле" один из персонажей говорит о конунге Харальде Косматом: "Я думаю, что у Харальда немалый груз счастья, а у нашего конунга нет даже полной горсти его".

"Удача" не была неким пассивно получаемым "подарком судьбы". Она нуждалась в том, чтобы человек постоянно подкреплял ее своими поступками. От степени и характера его "везения" зависел исход его поступков. Но обнаруживалась эта удача часто только при предельном напряжении всех моральных и физических сил человека.

Удачливость или невезение могли быть "считаны" с человека, так как проявлялись в его поступках, речах и даже физическом облике. Так по внешности Скерпхедина, одного из персонажей "Саги о Ньяле", окружающие узнавали, что он - неудачник. Но и знание о собственной "неудачливости" и даже предчувствие собственной гибели побуждало героев саг с огромной энергией продолжать идти своим курсом, таким образом выполняя "предначертанное", не пытаясь уклониться даже от "неудачной" судьбы.

В зависимости от представления об удачливости человека его могли поддерживать, отвергать или враждовать с ним. Так в "Саге о Хёрде и островитянах" говорят: "Думаю, что на этот раз будет правильно пойти тебе навстречу и позволить тебе поступить по-своему, ибо похоже на то, что тебе будет удача". Неизвестно, могли ли принести удачу добрые поступки человека, однако злые поступки точно приносили неудачу. Так каждая из враждующих сторон в этой же саге считала, что удача отворачивается от противоположной стороны "из-за их злых дел". В "Саге о Ньяле" Гуннар говорит Сигмунду: "Неудачливый ты человек, и дурным делам отдаешь себя", что звучит приговором ценности человека в сообществе. А в "Саге о Торстейне Битом" один из героев говорит: "Было бы плохой сделкой обменять удачу на преступление".

"Неудачливому" человеку не помогали тогда, когда "удачливому" помогли бы. В "Саге о Ньяле" человек по имени Храпп спасается от вооруженных людей ярла, которые хотят его убить и подбегает к кораблю, собирающемуся выйти в море: "Спасите, добрые люди! Ярл хочет убить меня," - кричит он. Но ему отвечают: "кажется, что человек ты неудачливый, и лучше не брать тебя".

Неудачливого человека замечали сразу. Скарпхедина, героя этой же саги все отмечали как несчастливого, когда он приехал на тинг. И спрашивали, например: "Кто этот человек что зашел пятым, а сам высок ростом, бледен лицом, неудачлив с виду, суров и зловещ?" Или же прямо говорили ему: "Только то, что человек ты, по-видимому, суровый и заносчивый. Но я вижу, что удача скоро изменит тебе, и недолго тебе осталось жить". (Не имеет значения в данном случае, было ли так в действительности, важно что именно такое отношение и поведение запечатлелось в памяти и представлениях народа.)

А удачливому человеку везло и в опасных предприятиях: оттуда, откуда никто не выходит живым такой человек появляется не только живой, но и с богатством. Удача была тем главным, что могли желать близкие люди и друзья отправляющемуся в дорогу: "Счастливый вам путь и добрая удача". Наравне с восхвалением профессиональных качеств купца или воина всегда было лестно и похвально услышать об удачливости этого человека. Такой человек приносил удачу и тем, кто сопровождал его или кому он покровительствовал. В период правления "удачливого" конунга в стране родится хороший урожай, в то время как "неудачливый" конунг является источником и виновником недорода и голода.

Поединок как испытание судьбы.

Поединок или схватка между людьми могли восприниматься как сопоставление не только физической силы, ловкости, опыта, но и их "везений". Человек был уверен, что победит в поединке только потому, что его противнику "не суждено большой удачи". В "Саге о Торстейне Битом" говорится: "Я бы охотно прекратил теперь эту игру, потому что боюсь, твоя удача пересилит мою неудачу, а всякий, что бы то ни было, жаден до жизни".

Тем более успех в более крупных сражениях зависел от удачи предводителей. В "Эймундовой саге":"Теперь пошло дело на неудачу, когда наш Конунг ранен!" Это касалось не только отдельных битв, но и продолжительных распрей с взаимными грабежами, разбоями и убийством. В "Саге об Эгиле" мудрый и удачливый провидец Квельдульв предостерегает сына Торольва: "Теперь же ты принял решение, от которого я тебя больше всего предостерегал, - ты стал мериться силами с конунгом Харальдом. Но хотя у тебя и много отваги и уменья, тебе недостает удачи, чтобы ты мог тягаться с конунгом. Это не удалось никому у нас в стране, даже тем, кто раньше сам был могущественным конунгом и имел большое войско".


Предметы - как орудие судьбы

Различные предметы в скандинавских представлениях также могли быть "орудиями судьбы". Обычно это касалось драгоценностей (золота), хорошего оружия и ценных доспехов. В "Саге о людях из Лососьей Долины" Хёскульд "велел принести золотое запястье, сокровище Хакона, - оно весило одну марку, а также меч, который стоил половину марки золота, - сокровище того же конунга, и дал их сыну своему Олаву, а также завещал ему удачу свою и своих родичей и сказал, что он говорит это, хотя ему известно, что удача уже поселилась в доме Олава".

В "Саге о Стурлауге Трудолюбивом Ингольвссоне" старуха дарит главному герою меч и говорит:"Возьми этот древний ржавый меч, который принадлежал предкам моего отца и всегда приносил удачу". Предмет может приносить удачу, не будучи от природы магическим. Золото само по себе означает удачу владельца. Золото, подаренное удачливым человеком, еще более полезно в этом плане. Так свое благополучие можно приумножить, получив в дар от вождя драгоценный подарок (меч, гривну, кольцо, плащ), потому что в этих предметах как бы материализуется "везенье" "богатого удачей" вождя.

Предметы могут быть и "проклятыми". Классическим таким сокровищем германской мифологии является кольцо Нибелунгов. А в "Саге об Инглингах" Снорри Стурлусон подробно описывает историю несчастливой гривны Висбура - проклятого предмета, приносящего несчастья роду Инглингов, и как результат династии норвежских конунгов в целом. Из-за этой гривны сыновья убили отца. На этой гривне ненавидящая мужа новобрачная повесила своего суженого. В дальнейшем этой гривне не обязательно было напрямую участвовать в страшных событиях. Род был уже проклят этими внутрисемейными убийствами.


Судьба, управляющая человеком

Герой исландский саг никогда не спорит с судьбой. И хорошую и плохую судьбу он считает "своей" и себя от нее не отделяет. Судьба, по выражению А.Я Гуревича "выражает внеличную сторону индивида, и его поступки только раскрывают содержание судьбы".

Язычник чутко относится к знакам, подаваемым ему судьбой. В первую очередь это вещие сны, за ними уже следуют видения. Сны, в которых герою даются те или иные советы, отмечены знаком судьбы и, по сагам, никогда не бывают лживыми. В "Саге о Храфнкеле Годи Фрейра" Халльфред "перенес двор к северу через перевал в место, что зовется Козлиная Долина. Как-то ночью приснилось ему, что к нему пришел человек и сказал: "Зря ты лежишь здесь, Халльфред. Перенеси свой двор на запад от Озерной Реки. Там ждет тебя удача". Так и произошло.


Судьба человека и судьба рода

Судьба отдельного человека напрямую связана с судьбой рода. Его жизнь изначально ничего не стоит, если его отец, например, его не признает. Неудивительно, что удача особенно ценилась - ведь кроме здорового физического рождения человеку требовалось быть признанным своим родом. Кроме того, как уже рассказывалось в главе про имена, родовое имя, которым нарекали новорожденного как бы способствовало продолжению судьбы и его предыдущего владельца.

Кроме индивидуальной удачливости или неудачливости, счастье или несчастье сопутствовало роду в целом. Им можно было поделиться со своими родичами, потомками или между побратимами. В "Саге о Стурлауге Трудолюбивом Ингольвссоне" старуха говорит Стурлаугу: "Удачи тебе, мой Стюрлауг, и пусть тебе сопутствует успех и благополучие все время, пока ты жив, а я приложу всё свое умение, чтобы передать тебе всю удачу, которая была в твоем роде".

Гибель удачливого человека могла принести несчастье всему роду. (Приносила ли пользу семье смерть неудачливого человека по сагам выяснить пока не удается.) Гудрун в "Саге о Вёльсунгах" говорит: "Родичи мои убили моего мужа. Выступите вы теперь в поход, и когда дойдет до первой битвы, тогда увидите вы, что нету Сигурда у вас под рукой, и поймете вы, что в Сигурде была ваша удача и сила".

Также судьба человека связана была с его землей, родовым наделом или землей - страной в целом. Считалось, что родное место приносит удачу (хоть многие искали удачу и на стороне).

Судьба человека строит судьбу рода, а судьба рода формирует судьбу народа. Особенно, если речь идет о выдающейся семье. Так распри в семье Инглингов и их потомков - династии норвежских королей приводит к раздорам в государстве. И история Норвегии (во время написания "Круга Земного" Исландия тоже принадлежала Норвегии) подчинена идее неумолимой судьбы и ее законов. И норвежский королевский род обречен на разделение бремени Инглингов, хоть ведьма Хульд в свое время и предупреждала об этом.


Фюльгья, хамингья, дисы и прорицающие призраки

Фюльгья обычно понимается как дух-двойник человека. Этот двойник мог представляться в образе того или иного животного. Таким образом фюльгья отчасти напоминает личный тотем человека (его связь со своим "зверем силы"), при этом сам человек может встречать это животное и в значимых снах, наяву а реальности и даже в волшебных видениях наяву. Фюльгья может даже сражаться вместо человека. Бёдвар Бьярки мог лежать недвижим, а бился вместо него медведь. Эта история похоже на классическое оборотничество: если ранить такое существо в зверином обличье, то рану получит и сам человек. Вряд ли стоит называть такого человека "хозяином" фюльгьи, потому что одни как будто едины. Современные эзотерики могли бы называть фюльгью древних скандинавов "проекцией астрального тела", кастанедийцы - "двойником" (слово "фюльгья" переводят как "двойник" или "спутник"), сновидцы - "телом сновидения". Если допустить, что это правда, и довериться современным опытам такого рода, то фюльгья "принадлежит" только одному человеку, может принимать различные образы в зависимости от профессиональной квалификации (колдун или ведьма тут имеют больше возможностей), личной жизненной силы и критичности ситуаций. Когда в "Речах Высокого" упоминается заклинание не дающее ведьмам, оставившим свое тело, вернуться в него - имеется в виду именно эта способность ведьм.

Другое дело - хамингья. Обыкновенно она имела женский облик и являлась во снах или неожиданных видениях. Означала она "долю" и могла, как полагают, передаваться и по наследству. Могла и "умереть" вместе с человеком. Хамингья по своим описаниям похожа на духов в образе женщин - покровительниц шаманов, являвшихся им во снах или видениях. В "Саге о людях из Лаксдаля" рассказывается история Ана Хворост-в-Животе. К нему во сне явились женщины и заменили кишки хворостом. А после того, как его наяву ранили в живот та же страшная женщина вновь вернула ему его внутренности вместо хвороста и Ан выжил несмотря на тяжелое ранение.

Хамингья появляется предупреждая героя об опасности или возможной (иногда даже точно определенной) гибели. В той же саге один из героев, Торгильс, при подъезде к полю тинга увидел очень высокую женщину (высокий рост - один из признаков инфернальных персонажей). Она сказала ему:

Всем начеку
Надобно быть,
Козни врага
Рушить. Но всех
Ждет западня:
Снорри умен.

И пошла своей дорогой. "Тут Торгильс сказал: "Редко случалось так, когда судьба была ко мне благосклоннее, чтобы ты уезжала с тинга, когда я ехал на тинг". Он воспринял ее как свою судьбу - хамингья.

Дисы, появляющиеся во снах и предрекающие гибель герою, родственны хамингье. Это так называемые личные или родовые дисы. Родовые дисы после смерти героя обязаны быть переданы другому родичу, если нет прямых потомков. Личные дисы могут быть доброй и дурной. Такие дисы снились Гисли в "Саге о Гисли": "Ко мне приходят во сне две женщины. Одна добра ко мне и всегда дает хорошие советы, а другая всегда говорит такое, от чего мне становится еще хуже, чем раньше, и пророчит мне одно дурное". (Подробнее о божествах судьбы рассказано в главе "Норны - божества судьбы" первой части этой книги.) При христианстве, в период записывания большинства саг, светлые и темные дисы воспринимались даже сторонницами язычества (темные) или христианства (светлые). Такие дисы могли забирать жизнь героев и уподоблялись валькириям.

В "Саге о Ньяле" рассказывается о страшном видении прядущих кишки вместо нитей валькирий, что предвещало бедствия и кровавые раздоры людям: "А вот что случилось в Страстную пятницу в Катанесе. Человек по имени Дёрруд вышел из дому и увидел, что двенадцать человек подъехали к дому, где женщины занимаются рукоделием, и вошли внутрь. Он подошел к этому дому, заглянул в окошко и увидел, что там внутри сидят какие-то женщины и ткут. У станка вместо грузил были человеческие головы, утком и основой были человеческие кишки, нить подбивалась мечом, а вместо колков были стрелы. Они пели такие висы
Соткана ткань
Большая, как туча,
Чтоб возвестить
Воинам гибель.
Окропим ее кровью.
Накрепко ткань,
Стальную от копий,
Кровавым утком
Битвы свирепой
Ткать мы должны…

Потом они разодрали свою ткань сверху донизу и порвали ее в клочья, и каждая из них взяла то, что у нее осталось в руке. Дёрруд отошел от окошка и пошел домой. А женщины сели на коней и ускакали, шестеро - на юг и шестеро - на север".

Пророчествующие призраки - еще одна разновидность видимых существ, помогавшим скандинавам - язычникам ориентироваться среди ударов судьбы. В "Саге о Ньяле" сын человека по имени Рунольв, Хильдиглум, как-то вышел из дому и услышал сильный грохот. "Ему показалось, земля и небо трясутся. Хильдиглум посмотрел на запад и увидел там огненный круг и в нем человека на сером коне. Человек скакал во весь опор и быстро пронесся мимо. В руке у него была пылающая головня. Он проехал так близко от Хильдиглума, что тот мог хорошо рассмотреть его. Он был черен как смола. Он сказал громким голосом такую вису:
Скачет мой конь -
Влажная челка,
Иней на гриве.
Зло я несу.
Горит головня,
Отравы полна.
Козни Флоси -
Огонь на ветру.
Козни Флоси -
Огонь на ветру.

Хильдиглуму показалось, что он бросил головню на восток, в горы, и там вспыхнул такой большой пожар, что гор не стало видно. Хильдиглуму показалось затем, что он поскакал на восток, в огонь, и там исчез. Затем Хильдиглум вошел обратно в дом и долго лежал без чувств, прежде чем снова пришел в себя. Он помнил все, что увидел, и рассказал своему отцу, а тот велел ему рассказать Хьяльти, сыну Скегги. Хильдиглум поехал и рассказал ему.

- Ты видел призрак, - сказал Хьяльти. - Это не к добру".

Это видение означало бедствие - смерть почти для всего рода Ньяля, к которому сам Хильдиглум не даже принадлежал.

автор: Галина Бедненко