[Adora]

Идут на кладбище. От трухлявого креста отрывают перекладины да говорят:

«Не крестом, а паленом, не телом, а огнем. Аминь»

Идут в лес, складывают костер из осины, под низ костра в основу кладут щепки от креста того поломанного, перекладину кладут.

Как сумерки сгущаются, так зажечь костер, да читают заклинание:

«Сорок дней пустынного искушения,
Сорок дней слезного отмоления,
Одно крестом горным поделалось,
Второе крестом погостным сладилось,
То оба креста вместе сложены,
Да нынче огнем затравным понежены,
Да огонь сей пекловыми заддюжниками поблажен,
Пеклом сей огонь чуен.
Коль языки разыграютсья,
То Бесовска рать в огне заявится,
Коль огнем они задобрены,
То моими думками они преисполнены.
То ярь моя житейная.
То власть непомерная,
Сквозь огонь хождена,
Да бесами она примеряна,
Да думка моя исполнена.
Аминь»

Кидают в костер краюху черного хлеба говорят:

«Подкрепись!»

Кидают немного соли, слова рекут:

«Соберись!»

Льют стопарик водки:

«Исполнись!»

Опосля отходят на шаг, да рекут:

«Адовы подельники, господа поскверники, тайными молитвами Пекловы врата роскрытие, то понеситесь вы речкой ярою, да обернитесь вы огневищей окоянною, да три почести Вам задобрены, три слова изречены, коль послыхано, то говором моим сказано, житие поменяно, да божья судьба перебитая, да житухи дорожина заново мне порытая. Аминь»

Надобно супротив огневищи сесть, да надобно мысль свою изречь, чего возжелал яро, да встать и говор отпускной померить:

«Одним днем поведальним, одним костром чернокнижным, Бесовска власть задюжена, да думка моя преисполнена. Пекловым очагом кострина та слажена, Бесам сердце задобрено, огнем все переменяно, слова мои слыханы, Бесами знаемы, все требы мои сотворяемы. Аминь»

Ход твори домой, что надобно, то и сотворится.