Горные великаны — это те самые существа, которых рисует перед нами воображение, когда мы пытаемся представить себе великанов из детских сказок: огромные, неповоротливые, грубоватые и чем-то похожие на скалы. Поскольку в Йотунхейме гор немало, многие из тамошних ландветтир — именно духи гор, и большинство великанов, перестроившихся в соответствии с характером этих духов, приобрели глубинное родство с камнем и глиной, скалами, утесами и каскадами елей и сосен, покрывающими горные склоны. У некоторых из них (например, у Хрунгнира) оборотнические формы выглядят так, будто частями состоят из камня. По тем или иным причинам определенного рода местности в нашем мире чаще и легче прочих стыкуются с «прорехами» в барьерах между мирами и соединяются напрямую с созвучным им местностями в иных мирах. Так возникают участки, где можно в буквальном смысле присутствовать в двух мирах одновременно; и из-за этого иногда трудно сказать, в нашем ли мире обитают встречающиеся там духи или в каком-то другом. К числу таких местностей относятся высокие горные пики;
обо многих горных вершинах Северной Европы ходят легенды, что они населены великанами. Нетрудно себе представить, что эти вершины связаны с подобными им горами Йотунхейма, так что начало подобным легендам вполне могли положить ничего не подозревающие путники, случайно забредавшие в места слияния двух миров.
Горные великаны Йотунхейма разнятся от племени к племени — в зависимости от условий обитания. Великаны, обитающие на вершинах гор и на скалистых склонах, именуются бергрисами (berg-risi). Некоторые скалы и горы Йотунхейма
«состыкованы» с североевропейскими горами настолько прочно, что между мирами в этих местах наблюдается довольно оживленное движение. Большинство обитателей Йотунхейма относятся именно к категории горных великанов, хотя ввиду
того, что горные великаны произошли от инеистых и огненных, у многих из них ярко выражены также родовые черты йотунов льда или пламени. В целом, великаны с сильной кровью инеистых предков тяготеют к северным горным хребтам, где
большую часть года лежит снег. Пример тому — Трюм Старый, номинальный король Йотунхейма: его чертог стоит высоко в снежных горах. Из этой же области Йотунхейма происходит Скади.
Дальше к югу великаны обитают в густых лесах, где устраивают себе жилища в выдолбленных стволах деревьев; однако там, где есть горы (а горами покрыто около трех четвертей Йотунхейма), они либо стремятся забраться повыше, либо селятся в
скальных пещерах. Пещера у нас ассоциируется с чем-то примитивным и грубым, но на самом деле эти горные (или, если уж на то пошло, древесные) жилища зачастую весьма комфортабельны и даже роскошны. Если вы спросите горных великанов, почему они строят себе дома на самых высоких вершинах, они ответят: «Чтобы быть поближе к небу». Поскольку в жилах многих из них течет кровь инеистых турсов, небо и ветер для них очень важны. Грозы, бушующие над Йотунхеймом круглый год, им не страшны; напротив, многие умеют подпитывать свою магическиую силу от энергии гроз.
Горные великаны не только роют пещеры, но и возводят большие каменные крепости (исключительно в бесплодных, скалистых местностях, чтобы не потревожить лишний раз природу и ее диких обитателей). Они и гордятся своей способностью соорудить такую постройку, которая будет сливаться с горой в единое целое. Башни и шпили их крепостей неотличимы на вид от горных пиков и скальных выступов, что обеспечивает прекрасную маскировку и сбивает с толку праздношатающихся чужаков. Именно так выглядит крепость Трюма. С другой стороны, город Утгард — необычный пример незамаскированной великанской постройки: стены и башни его грозно высятся посреди широкой пустоши, даже не пытаясь слиться с ландшафтом (но Утгарда-Локи — в своем роде космополит, так что ему простительно). Бергрисы Йотунхейма — знаменитые каменщики: именно их в свое время наняли для строительства главного города Асгарда.
Что касается внешнего вида, то горные великаны бывают разного роста, но в большинстве своем — выше, массивнее и сильнее прочих йотунов, за исключением гигантских инеистых турсов древности. Некоторые, в особенности те, кто обильно
черпает силу из своих родных гор, способны принимать гороподобный облик, в котором они огромны, медлительны и невероятно сильны. Поскольку половой диморфизм у йотунов вообще выражен слабо, большинство великанш Йотунхейма высоки, мускулисты и широки в кости, даже если не превышают ростом «обычного» человека. (Учитывая, что за последние столетия люди сильно прибавили в росте, — а чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть в каком-нибудь этнографическом музее на одежду наших предков, — можно предположить, что йотуны в человекоподобном облике попросту перестали казаться нам такими уж
огромными.)
По характеру горные великаны тоже сродни камню. Разумеется, существуют индивидуальные различия, но в целом все горные йотуны становятся упрямы, как скала, если верят в свою правоту. Практически общеизвестно, что заставить их изменить сложившееся мнение, отклониться от поставленной цели или простить застарелую обиду — почти непосильная задача. Распри между семействами могут тянуться веками. Но, с другой стороны, горные великаны — заядлые домоседы. Сидеть в своей уютной пещере им куда приятнее, чем слоняться по окрестностям, напрашиваясь на приключения, поэтому отдельные стычки между врагами обычно сменяются долгими периодами сердитого перемирия. Некоторые горные великаны настолько привязываются к дому и уходят в себя, что за десятки лет могут не перемолвиться ни словом даже со своими сородичами. Понятно, что люди с кровью горных йотунов — тоже домоседы, а в крайних случаях — даже агорафобы.
По поводу подношений горным великанам дать универсальные рекомендации невозможно: все зависит от характера данного конкретного йотуна. Однако для начала можете предложить им такую растительную пищу, которую непросто добыть
в их краях, — например, злаки, произрастающие только на равнинах, тропические фрукты или редкие коренья и травы, не встречающиеся в Йотунхейме (но растущие, например, в Китае). Обычно им также нравятся красивые вещицы ручной работы. И, разумеется, всегда будет оценен по достоинству ваш труд (квалифицированный или нет — неважно).
Известный миф повествует о том, как Тор и Локи со своими слугами отправились в Утгард, в гости к Утгарда-Локи — правителю столицы Йотунхейма. Утгарда-Локи славился как могущественный чародей, способный наводить мороки. Он вызвал
своих гостей участвовать в разнообразных состязаниях с ним самим и его придворными, — и во всех до единого случаях гости проиграли. Но, не будучи по натуре кровожадным — или, по крайней мере, оказавшись в тот день в хорошем настроении, — Утгарда-Локи отпустил их подобру-поздорову (не считая подпорченного самолюбия).
Тору Утгарда-Локи предложил поднять его кошку, осушить его пивной рог и побороться с его бабушкой. Тор ничего из этого не осилил. Локи состязался с одним из придворных Утгарда-Локи в еде на скорость — и проиграл. Тьяльви, слуга Тора, славившийся как превосходный бегун, попытался перегнать другого придворного — и тоже потерпел неудачу. И только после этого Утгарда-Локи открыл пристыженным гостям, что они сражались с иллюзиями: то, что им казалось кошкой, в действительности было Змеем Мидгарда, а рог соединялся с самим Мировым Океаном. Бабка Утгарда-Локи владела всепобеждающей силой Старости, его
прожорливый друг оказался огненным великаном Логи, способным поглотить все что угодно, а придворный бегун — еще одной иллюзией, Мыслью, облеченной в подобие плоти. Это не только увлекательная сказка, но и полезный урок для тех, кто в
гостях ведет себя слишком заносчиво, задаваясь перед хозяевами.
Утгарда-Локи — пожалуй, самый влиятельный из обитателей Йотунхейма. Однажды мне довелось говорить с ним, и я убедился, что он — умный, хитрый, безжалостный, острый, как бритва, предводитель, достойный всяческого уважения, но заботящийся
гораздо больше о благополучии своего народа, чем о пользе или самой жизни любого другого существа… как и положено хорошему правителю. В беседе со мной он выразил озабоченность тем, что в его страну в последнее время забредает
без дела все больше и больше чужаков, — тем из нас, кто путешествует по иным мирам, стоит принять это к сведению. Девять миров — это не какой-нибудь Диснейленд, служащий для нашего развлечения: они принадлежат другим народам, и если уж мы вторгаемся в них, то должны действовать как можно более вежливо и тактично.
Первую часть своего Утгарда-Локи взял сам, чтобы его не путали с сыном Лаувейи. Он одновременно и военный вождь, и колдун, блестящий, хитроумный лидер, внушающий своим подданным глубочайшее уважение. Он может быть гостеприимным и щедрым, когда хочет произвести впечатление на посетителей или чего-то добиться от них; роль любезного хозяина он играет безупречно, хотя и не прочь выставить на посмешище тех гостей, которые слишком много о себе мнят. Говорят, что из всех великих йотунов Утгарда-Локи — единственный, кто ни разу в жизни не терял самообладания. Такой железный самоконтроль под маской
царственной вежливости просто поражает воображение! Утгарда-Локи способен усмирять разбушевавшихся пьяных йотунов одним взглядом, а на тот случай, если это все-таки не сработает, у него имеется исключительно компетентная, преданная
и отлично организованная стража, которая все сделает за него.
Номинально Утгарда-Локи — вассал Трюма, короля Йотунхейма, но фактически он пользуется большей властью и уважением, чем сам король. Отношения между ними чем-то напоминают отношения между средневековым японским императором и сёгуном: первый — лишь церемониальный носитель короны, а второй — реальный военный вождь, принимающий большинство важных решений.
Призывание Утгарда-Локи
Славься, Владыка Утгарда,
Славься, Вождь Йотунхейма,
Славься, Мастер Иллюзий,
Славься, Учитель Правды!
Ты рассекаешь взором покровы лжи,
Прозревая все, что сокрыто
За поступками и речами,
Ты проникаешь взором в тайны души,
Постигая, на что мы годны,
И в чем — наш изъян и слабость.
Ты назначаешь каждому место по силам,
Чтобы каждый раскрыл сполна
Все, к чему он судьбой назначен.
Ты хранишь и ведешь за собою свой непокорный народ
Вопреки всем врагам, рвущим его на части.
Научи нас вести за собою других
Дорогой честной и ясной —
И научи нас мудрости
Твердой, железной руки.
Глубоко в северных горах Йотунхейма скрыта пещера великанши Хюндлы —Ведьмы («мудрой женщины») этих северных гор. Большую часть времени она проводит во сне — или, точнее, в состоянии, которое со стороны можно принять за сон; в действительности же она «странствует в дальних краях», отправляя свой дух туда, куда не может добраться ее тело. Пещеру Хюндлы охраняют верные ей этины, не позволяющие тревожить ее «сон», так что увидеться с ней можно лишь тогда,
когда она ненадолго пробуждается, чтобы поесть и прогуляться по окрестностям.
Для великанши Хюндла невелика ростом — не выше обычного человека; выглядит она как дряхлая старуха с длинными, ниспадающими до самой земли серебристыми волосами. Она очень бледна (потому что редко покидает свою пещеру) и ходит с клюкой. Из-за этой кажущейся хрупкости стражи-великаны относятся к ней очень заботливо.
Хюндла — владычица родословных: говорят, что в своих астральных странствиях она путешествует вперед и назад по кровным линиям многих народов и рас. Сами боги обращаются к ней, когда им нужно узнать, в каком родстве состоят между собой те
или иные личности, а также спрашивают ее советов в связи с различными «племенными экспериментами» над человечеством. Люди и существа других рас приходят к Хюндле, чтобы выяснить, кем были их предки, узнать, откуда в их роду пошли те или иные наследственные заболевания, разобраться с кровными проклятиями, задать вопросы о своих будущих потомках да и вообще обо всем, для чего нужна способность заглядывать достаточно далеко в историю кровных линий. Особенно полезные советы она может дать людям с проблемами, вызванными примесью нечеловеческой крови; но для этого вам придется идти к ней в гости,
потому что сама она никогда не приходит на зов.
Обычно Хюндла дружелюбна, но спросонья бывает раздражительна. Если заигрывать с ней как с женщиной, она обычно смягчается, но будьте готовы пойти до конца, если она решит поймать вас на слове: несмотря на свой облик древней старухи, она очень чувственна. Имя ее переводится как «гончая», в соответствии с чем Хюндла держит в своей пещере несколько серебристых борзых, которые обычно лежат вокруг нее и согревают ее своими телами. Более того, она может сама превращаться в гончую или в женщину с головой собаки; именно в этом облике она предстает на знаменитом исландском резном изображении на камне.
Хюндле принадлежит большая псарня, где она держит не только собак, но и волков; среди последних попадаются достаточно крупные, которые служат ей ездовыми животными. В эддической «Песни о Хюндле» Фрейя приезжает к этой великанше верхом на вепре и приглашает Хюндлу отправиться с нею в Асгард верхом на одном из ее ручных волков; по дороге они обсуждают вопросы родословных. Это еще один пример того, насколько могущественна эта маленькая великанша: чтобы сама Ванадис пришла к тебе за советом, нужно быть истинным мастером своего дела.
До женитьбы на Сив у Тора, бога грома, сына Одина и Йорд, была любовница —и веселая горная великанша по имели Ярнаскса. Это имя означает «железный меч»; говорят, Тор не бросил ее и после свадьбы, хотя к себе в Асгард так и не взял. Непонятно, однако, следует ли считать ее второй женой Тора или же она — просто мать двух его сыновей, великих силачей Магни и Моди. Может быть, Ярнсакса заключила с Тором брак по обычаям своего народа, которые не считаются законными среди асов, но зато допускают какое угодно количество брачных партнеров и не требуют совместного проживания.
В заключительном разделе этой книги писательница Элис Карлсдоттир воссоздала историю сватовства Тора к Ярнасаксе. А здесь она объясняет причины, побудившие ее написать эту историю, и делится своими наблюдениями о том, какую пользу можно извлечь из личного гнозиса. Рейвен Кальдера
Элис Карлсдоттир
Призывание Ярнсаксы
Элис Карлсдоттир
Дочь Камня,
Дочь Грома,
Дочь Тьмы, о Ярнсакса,
Могучая в Йотунхейме,
Дочь великанов,
Хаос — твой дом.
Любовница Тора,
Соперница Сив,
Мать наследников Неба,
Магни и Моди, сынов Бога Грозы.
Тверда, как железо,
Пряма и остра, как меч,
Ты блестишь самоцветом в его рукояти
И силою рун на клинке.
В недрах горы разжигаешь ты бурю желанья,
О Ярнсакса — горящее сердце недвижной Земли!
Сердце твое пылает,
Руки твои простерты,
Алчет лоно твое.
Сурова, как скалы,
Свободна, как дикая пустошь,
Крепка, словно камень,
Ты ждешь, ты зовешь.
О древняя великанша!
Мы призываем тебя:
Приди, распусти по ветру темные косы твои!
Приди, распахни объятья любимому твоему1
Приди, разожги предвечный огонь: искра — от искры!
Приди в этот Круг, Ярнсакса!
Приди!
Менглёд, о которой рассказывается в саге «Речи Многомудрого», — йотунская богиня-врачевательница, подобная Эйр — богине-целительнице асов. (Эйр упоминается также в числе «дев», окружающих Менглёд; подозреваю, что это — другая Эйр или же эти две богини врачевания иногда встречаются и учатся друг у друга.) Менглёд живет на горе Лювьяберг в Йотунхейме. Она замужем за Свипдагом — странствующим героем, сыном Аурвандиля и Гроа. Полная родословная самой Менглёд нам неизвестна, но в «Речах Многомудрого» упоминается ее дед по отцу — некто Сваврторин; а то, что она обитает в уединенном чертоге на вершине горы, позволяет классифицировать ее как горную великаншу.
Духовидец Ари пишет: «Я работал с Менглёд на ее горе, в чертоге Гастропнир. Мне было сказано, что я должен стать целителем, и я начал (естественно!) молиться Эйр, но она лишь велела мне идти в горы Йотунхейма — навестить ее подругу. Так я
оказался на горе Менглёд и обучился йотунскому врачеванию. Менглёд повсеместно славится своим целительским даром. Среди своего народа она пользуется таким же почтением, как Эйр — среди асов. Эйр и Менглёд считают друг друга равными в мастерстве и нередко обмениваются пациентами и учениками, с которыми у них возникают трудности. Йотунская система врачевания — шаманская и очень сложная, ничего общего с тем грубым, варварским костоправством, которое я себе навоображал. Йотуны на свой лад очень мудры и сведущи».
Ари также отмечает: «Читая сказания о Менглёд и наблюдая за всякими умниками, которые с ней никогда не встречались, но спорили между собой, богиня она или “просто” великанша, я понял, что никто из нас, смертных, не может провести в
отношении могущественных духов по-настоящему четкую границу между “божеством” и “просто” духом. Кто мы такие, чтобы это решать? Я думаю, что люди, позволяющие себе свысока рассуждать на подобные темы, попросту никогда не встречались с духами. Лично я с любым, кто гораздо больше, старше и мудрее, чем я смогу когда-либо стать, обращаюсь как с божеством и оказываю ему
соответствующее уважение. И это — правильный подход».
Менглёд можно молиться об исцелении; предполагается, что она особенно сведуща в женских болезнях. В выборе учеников она весьма разборчива и предпочитает брать тех, кого направили к ней другие божества, которым она доверяет, — такие, как Эйр, Хела или Сурт/Синмара. Ее имя означает «Радующаяся ожерелью», и ей всегда приятно получить в подарок какое-нибудь драгоценное
украшение, особенно если оно для нее необычно, то есть изготовлено из таких материалов, которые не добыть в рудниках Йотунхейма или Свартальвхейма. Иными словами, кристаллов и отполированных камней у нее в сокровищнице
предостаточно, но вот, например, бусы из раковин, редкие камни или ограненных самоцветы для Менглёд — настоящая экзотика. Полезным подарком может стать лен для повязок: из всех Девяти миров лен выращивают только в Ванахейме.
Именно к Менглёд следует обратиться за помощью, если вы хотите изучить йотунскую систему врачевания. Но знайте, что она не станет делиться своей мудростью с первым встречным. Скорее всего, она захочет узнать, как вы собираетесь использовать ее науку (если она согласится преподать ее) и кого именно вы намерены лечить. Если это не пойдет на пользу никому из тех, кого она
считает важными особами (и не надейтесь угадать, кто для нее важен!), она запросто может отказать вам. Если вы обращаетесь к Менглёд за исцелением или обучением, будьте готовы заплатить за ее помощь — и отнеситесь к этому со всей серьезностью. Не случайно ее крепость стоит на вершине горы, обнесена высокими стенами и окружена множеством стражников (а имя этой крепости, между прочим, означает «Сокрушитель гостей»). Менглёд — не из тех, кто позволяет садиться себе на шею.
Гастропнир располагается на крайнем западе Йотунхейма — неподалеку от берега океана, отделяющего этот мир от Ванахейма, — и высится на самой вершине горы Лювьяберг. Этот горный пик – самый высокий во всех западных горах; он хорошо виден и с побережья, и с горной гряды, окружающей Утгард. От подножия к вершине Лювьяберга ведет извилистая тропа, опоясывающая гору кругами; этот путь полон опасностей и препятствий. Сам чертог, по преданию, был создан из костей великана Лейрбримира; но местная легенда гласит, что Лейрбримир, горный йотун, сам превратился в часть горного склона и остался таким навсегда, а впоследствии скальный выступ, некогда бывший его телом, использовали под фундамент для крепости Гастропнир.
Ворота этой крепости, именуемые «Трюмгьёлль» («Громко лязгающие»), огромны; прутья кованого железа тесно переплетены между собой, как виноградные лозы. Говорят, их выковали трое сыновей карлика Сольблинди. С внешней стороны ворота
бдительно охраняют двое псов — Гиф и Гери. Пытаться подкупить их съестным бесполезно: один возьмет подачку и примется есть, но второй по-прежнему будет стеречь проход. (Весьма вероятно, что это не обычные псы, а йотуны, сменившие облик.)
Привратника и главного распорядителя этого чертога зовут Фьёльсвинн («Многомудрый»). Это довольно крупный и грозный на вид великан, но при этом весьма разговорчивый: обычно он не прочь поболтать с мимохожими путниками. Однако это не значит, что он готов пропустить внутрь любого, кто остановится с ним побеседовать. Лучше сначала отправить послание самой Менглёд с просьбой об аудиенции.
История сватовства Свипдага (чье имя означает «Быстроденный») к Менглёд приводится в заключительном разделе этой книги. Менглёд прислуживают девы Хлив и Хливтраса («Дыхание помощи»), Тьодварта («Хранительница людей»), Бьёрта
(«Сияющая»), Блидра («Белая») и сёстры-близнецы Блида («Кроткая») и Фрида («Миловидная»), которые в действительности ваны и младшие сёстры Фрейи, родные или двоюродные. Также ей помогает Аурбода («Дарительница золота») — мать Герд, жены Фрейра. Наконец, в числе служанок Менглёд упомянута дева по имени Эйр (в вольном переводе — собственно, «врачевание»); одни предполагают, что это — та самая богиня врачевания Эйр, которая служит Фригг, царице асов, другие — что речь идет о ее тезке. Хотя с Эйр — прислужницей Менглёд лично я не встречался, но имел дело со служанкой Фригг и с ней самой и могу предположить, что асинья Эйр иногда посещает Менглёд: очевидно, что последние две относятся друг к другу с уважением и, скорее всего, даже дружат.
Если вам удастся проникнуть в Гастропнир, вы увидите множество залов,окружающих открытый двор. Одно из этих помещений как будто создано из пламени или жидкой лавы: стены его переливаются огнем. Это Хюр, Палата Жара, которую построил специально для Синмары (владычицы Муспелльхейма, часто навещающей Менглёд) ее приемный сын Локи с помощью искусных мастеров- цвергов. Не пытайтесь туда зайти: там невероятно жарко. Пол в этой палате — из раскаленного, а кое-где даже расплавленного золота. Иногда в палату Хюр ненадолго помещают больных для прогревания; иногда на пол плещут водой — и
вся эта раскаленная постройка временно превращается в целебную, очистительную сауну. Но главное ее предназначение — служить хранилищем для Лэватайна, огненного меча-посоха Сурта и Синмары, выкованного Локи в подарок своим приемным родителям. Именно от этого посоха и исходит весь жар. Он хранится в железном чашевидном ларе под девятью замками. Если вам взбредет в голову украсть его — забудьте и думать: без изрядной доли крови огненных йотунов к нему невозможно даже прикоснуться, не говоря уже о том, что стражи Гастропнира не спускают с него глаз.
Многие люди, не путешествующие по Девяти мирам и способные увидеть их только через закопченное стекло письменной традиции, утверждают, будто Менглёд — это не отдельная самостоятельная сущность, а всего лишь хейти (ритуальное имя)
Фригг или Фрейи. Поскольку я имел честь общаться со всеми этим тремя дамами, могу вас заверить, что Менглёд — совершенно отдельная личность. Это высокая великанша, обожающая украшения и обычно увешанная связками бусин, многие из которых, по-видимому, представляют собой лекарские амулеты. (И, честно говоря, сама мысль о том, чтобы асинья или заложница из ванов стала хранительницей того самого магического жезла, который Сурту в день Рагнарёка предначертано обратить против асов, кажется мне совершенно нелепой.)
По-видимому, во всех недоразумениях, возникающих по этому поводу, следует винить людей, которым хотелось бы, чтобы богов и богинь было как можно меньше, и которых беспокоит строчка из «Речей многомудрого», где упоминаются женщины,
приносящие Менглёд дары в благодарность за исцеление, — потому что, дескать, «общеизвестно, что наши предки никогда не поклонялись никому из йотунов». Этот, с позволения сказать, аргумент используют чуть ли не в истерическом тоне практически всякий раз, когда кто-нибудь ссылается на какое-нибудь из нескольких известных упоминаний о подношениях йотунским божествам. Так что Менглёд — в своем роде противоречивая богиня.
Призывание Менглёд
Славься, о госпожа Лювьяберга!
Хозяйка Гастропнира, славься!
Твой дом — высоко на вершине,
В чистом воздухе северных стран,
На снежных утесах.
О госпожа, чьи дороги длинны и окольны,
О госпожа, чьи дороги трудны и коварны,
О госпожа, чью потаенную крепость
Ищет всякий, кто болен и слаб,
Кто не чает спастись,
Кто испробовал все лекарства.
Госпожа Последней Надежды,
Ты врачуешь недуги и раны, от коих спасения нет.
Вот дары для тебя и для дев, что тебя окружают:
Для Хливтрасы и Хлив,
Для Тьодварты, Аурбоды и Бьёрты,
Блидры, Блиды и Фриды,
Для Эйр — подруги твоей, врачующей асов.
Даруй нам целебные руки твои, госпожа самоцветов!
Даруй нам твой разум целебный, богиня высокой горы!
Даруй нам твое волшебство, исцели нас,
Свипдага любовь, хранящая Посох Света,
Милосердьем своим озари нас,
Идущих к тебе по нелегкой горной тропе!
Это семейство — один из наглядных примеров того, что провести четкую границу между «великанами земли» и «горными великанами» на самом деле очень сложно. Если Суттунг — со всей определенностью горный великан, затворившийся вместе с
дочерью в каменной горной крепости, то его брат Бауги — не менее явный великан земли, владелец долинных полей и лугов. Их отец Гиллинг — брат Биллинга, островного великана, но, в отличие от последнего, не любит моря и не умеет
плавать, что указывает на его родство скорее с землей, нежели с водой. Таким образом, даже внутри одной семьи и в пределах соседних поколений характеры великанов могут различаться весьма существенно.
Гиллинг — древний великан, известный своей враждой с Фьяларом и Галаром, двумя цвергами, сварившими мед поэзии. Однажды Гиллинг с женой навестили этих карликов, живших на побережье Йотунхейма, и поссорились с ними из-за какой-то безделицы. Братья-цверги затаили обиду и решили разделаться с Гиллингом. Притворившись, что не держат на него зла, они предложили Гиллингу прокатиться с ними на лодке. Выйдя в открытое море, они направили лодку на подводную скалу, та перевернулась, Гиллинг упал за борт и, не умея плавать, утонул. Фьялар и Галар вернулись к жене Гиллинга с печальным известием.
Овдовевшая великанша стала громко рыдать и винить братьев в гибели мужа. Решив убить и ее, карлики подкрались к ней, пока она оплакивала на берегу погибшего мужа, и размозжили ей голову камнем.
Старший сын Гиллинга, Суттунг, узнал об этом и отправился мстить. В отличие от своих доверчивых родителей, он был хладнокровным, хитрым и расчетливым — и, к тому же, ожесточившимся из-за недавней смерти своей жены. Жизнь обошлась с
ним сурово, и сердце его превратилось в камень. Суттунг опоил братьев-цвергов вином с сонными травами, вывез их в море и крепко-накрепко привязал к камню у самого берега — тому самому камню, на который Галару пришлось забраться,
чтобы убить мать Суттунга. Вот-вот должен был начаться прилив, и цверги поняли, что вода покроет камень. Они принялись молить о пощаде и наконец предложили выкуп — драгоценный мед поэзии. Суттунг отпустил их, а мед унес в свою горную
крепость Хнитбьорг и спрятал в глубокой пещере, в самом сердце горы.
У Суттунга была единственная дочь, Гуннлёд, которую он очень любил и не хотел отдавать замуж. Он приставил ее охранять мед поэзии в подземной пещере, надеясь, что там ей не будут докучать женихи. Но ему на беду Один решил завладеть этим волшебным медом и отправился в путь. Чтобы его не узнали, он сменил обличье и представлялся всем как странствующий йотун по имени Бёльверк («Злодей»). Сперва владыка асов пришел к Бауги, младшему брату Суттунга, усадьба которого стояла неподалеку от горы его брата. Девять рабов Бауги косили сено на лугу. Увидев, что косы их затупились и работа идет медленно, Один достал
точило и издали показал его косцам. Те хотели было купить его, но Один наложил на точило чары раздора и смерти и подбросил его высоко в воздух. Все девятеро попытались схватить его одновременно и зарезали друг друга косами — разумеется, не без магической «помощи» Одина.
Лишив таким образом Бауги всех работников, Один напросился к нему в гости, и выразив соболезнования по поводу столь тяжелой утраты, предложил в помощники себя. Он вызвался работать все лето за девятерых, а в награду попросил лишь один
глоток волшебного меда, хранившегося у брата Бауги. Бауги сказал, что распоряжаться медом он не может, но пообещал сделать все, что в его силах, чтобы работник получил свою плату. Один под личиной Бёльверка трудился на лугах Бауги до зимы и скосил все сено. Выполняя уговор, Бауги привел его к Суттунгу, но тот отказался уделить чужаку даже каплю меда. Тут Бауги едва не сложил руки, но Один сказал, что придумает какую-нибудь хитрость, и уговорил Бауги помочь. Целый день они ходили вокруг горы Суттунга, пока не нашли самое тонкое место в стенах пещеры: приложив к нему ухо, можно было услышать пение Гуннлёд. Один достал волшебный бурав по имени Рати и попросил Бауги просверлить в горе отверстие. Затем он принял облик змеи и прополз в просверленную дыру — прямо на глазах изумленного великана, только теперь сообразившего, что под видом Бёльверка
скрывался могущественный ас. О том, как Один соблазнил Гуннлёд и получил от нее мед поэзии, а также о рождении их сына Браги повествует «Сказка о Гуннлёд» в заключительной части книги.
Гейррёд, горный великан, имя которого означает «Обагритель копья», мечтал убить Тора, бога грома, погубившего многих его родичей. Однажды Локи принял облик сокола и полетел на разведку в Йотунхейм. Гейррёд заметил его и почувствовал, что
это не простая птица; он послал своих слуг поймать его; Локи до последнего старался уйти от погони, но все же Гейррёд схватил его и посадил в клетку.
Целых три месяца Локи провел за решеткой в обличье птицы, не желая открыться великану. Но Гейррёд не давал ему ни есть, ни пить, и, наконец, пленник признался своему похитителю, что он — сын Лаувейи, великий обманщик. В то время Локи
действовал на стороне асов и большую часть времени проводил в Асгарде, и у многих йотунов его отступничество и дружба с убийцами великанов вызывали праведный гнев. Гейррёд назвал его предателем, но убивать не стал, потому что увидел шанс поквитаться с его помощью со своим заклятым врагом. Он сказал, что выпустит Локи из клетки лишь при условии, что сын Лаувейи поклянется привести к нему Тора — и сделать так, чтобы тот явился без своего знаменитого молота, рукавиц и пояса силы. Полумертвый от голода Локи согласился — не теряя надежды все еще как-нибудь перехитрить великана.
О том, что последовало дальше, рассказывают по-разному. Одни говорят, что Локи вернулся домой и убедил Тора отправиться к Гейррёду безоружным, солгав, что йотун приглашает его на пир, где молот и доспехи ему не понадобятся. Другие —
что Локи честно во всем признался Тору, но бог грома все равно принял вызов, не сомневаясь, что справится с Гейррёдом даже голыми руками. Так или иначе, они пустились в путь и добрались до Йотунхейма. Когда стемнело, Тор предложил
переночевать у великанши Грид — своей давней любовницы, которую он навещал время от времени (и которая родила его отцу, Одину, по меньшей мере одного сына). Грид радостно встретила своего возлюбленного, приняла его на ложе и посоветовала не ходить к Гейррёду: до нее дошли слухи, что этот великан собирается его убить. Тор было заупрямился, но Грид удалось убедить его, что безоружным тот идет на верную смерть. Возвращаться за оружием было поздно, так что Грид одолжила ему свое: волшебный железный посох, пояс силы и железные рукавицы. Поскольку Тору эти вещи не принадлежали, формально Локи не
нарушил своей клятвы. Снова пустившись путь, Тор и Локи подошли к дому Гейррёда, но вынуждены были остановиться: дорогу им преградила бурная река Вимур, протекавшая прямо у порога.
Стоило лишь путникам войти в реку, как вода поднялась и забурлила; как они не старались, а добраться до другого берега не могли. Наконец, Локи заметил на дальнем берегу великаншу. Она стояла, задрав юбки, и извергала в реку свою менструальную кровь — субстанцию, обладающую огромной силой в женской магии; из-за этого река и разбушевалась, выйдя из берегов. Тор подобрал кусок скалы, швырнул в великаншу и повалил ее наземь.
Река тотчас успокоилась. Войдя в дом Гейррёда, Тор и Локи увидели его дочерей Гьяльп и Грейп — ту самую великаншу, которая пыталась их утопить, и ее сестру. Тору предложили сесть отдохнуть с дороги, но скамья под ним тотчас взлетела к потолку, и Тора едва не раздавило о балку. В последний миг он успел упереться в потолок посохом, одолженным у Грид. Оттолкнувшись от потолка, он услышал хруст костей, и скамья рухнула наземь. Под нею оказались те самые две великанши, попытавшиеся погубить гостя, но сами поплатившиеся жизнью: Тор переломал им спины, когда уперся в крышу волшебным посохом.
Увидев, что обе его дочери мертвы, разъяренный Гейррёд выхватил из очага раскаленный брусок железа и метнул его в Тора изо всей силы. Бог грома наверняка бы погиб, если бы не железные рукавицы Грид: ими он перехватил брусок в полете и швырнул обратно в Гейррёда. Великан укрылся за железным столбом, но благодаря поясу Грид сила Тора возросла настолько, что брусок
пробил столб насквозь, попал Гейррёду в живот и убил его. Слуги Гейррёда набросились на Тора, но тот благополучно отступил, отбиваясь посохом; вместе с Локи они выскочили за дверь — и как раз вовремя: пробитый столб подломился, и крыша обрушилась внутрь, передавив оставшихся в доме великанов.
Гьяльп и Грейп упоминаются также в мифе о девяти девах, вращающих мировую мельницу — нечто наподобие мельницы Феньи и Меньи. Когда Гьяльп, Грейп и Синдур вращают жернова, из-под них выходит огонь. Другие девы-великанши, Ангейя и Эйргьяфа, мелют плесень, Ярнсакса — железо, которое образуется из воды и глины со дна мирового океана, и, наконец, Атла, Эгия и Ульфрунанд —мелкий песок, покрывающий все песчаные побережья. Больше ничего о них не известно.
Великанша Грид, имя которой переводится как «Мир» или «Спокойствие», когда-то была возлюбленной Одина и родила ему сына Видара — могучего и молчаливого аса, который поселился в Асгарде, вместе со своим отцом. Имеются некоторые данные в пользу того, что Грид — родственница великанши Йорд, первой жены Одина; так или иначе, к сыну Йорд она неравнодушна. Одна из версий мифа повествует о том, как Тор, путешествуя по Йотунхейму, спас юного великана, упавшего в бурную реку. Тот оказался сыном Грид и привел Тора в горную пещеру своей матери. Грид накормила гостя досыта, а Тор рассказал ей, что направляется
к великану Гейррёду, причем без своего обычного оружия — молота, рукавиц и пояса силы. (Эту глупость Тор пытался совершить по наущению Локи, который недавно побывал в плену у Гейррёда и был отпущен под честное слово, пообещав заставить Тора прийти к Гейррёду безоружным.) Грид сжалилась над Тором и одолжила ему свои старые рукавицы, гнилой посох и кусок домотканого полотна, служивший ей поясом. Не желая обидеть пожилую женщину, Тор надел рукавицы и пояс, взял в руки посох… и внезапно обнаружил, что все эти вещи — волшебные и что он имеет дело с могущественной колдуньей. Поблагодарив великаншу, он продолжил свой путь, встретился с Гейррёдом и вышел победителем.
Хрунгнир
Хрунгнир был каменным великаном — одним из тех классических горных исполинов, которые настолько сливаются с окружающей средой, что превращаются в живое ее воплощение. Говорят, у него были каменная голова, каменное сердце и каменный щит, но разум — глиняный. Не слишком сообразительный, но очень целеустремленный, Хрунгнир почти все время проводил в горах, прокладывая туннели и роя пещеры. Но иногда он все же покидал родные места — верхом на единственном своем сокровище, чудесном жеребце по имени Гулльфакси (вероятно, этот конь бы родом из Альвхейма, где разводят
лучших лошадей во всех Девяти мирах). И вот однажды Хрунгнир отправился куда-то по своим делам и по дороге встретил Одина, путешествовавшего верхом на Слейпнире, а тот неосмотрительно вызвал великана на состязание, заявив, что его
восьминогий конь без труда обгонит Гулльфакси.
Хрунгнир, на беду свою, принял вызов. Соперники пустились вскачь и помчались так быстро, что сами не заметили, как пересекли реку Тунд и очутились на землях Асгарда. Обычно великанам туда не было ходу, но на сей раз Хеймдалль увидел, что пришлый йотун скачет чуть ли не бок о бок с Одином, и решил пропустить обоих, рассудив, что отец богов знает, что делает. Скачка закончилась у стен Вальхаллы: Один, не подозревавший, что жеребец Хрунгнира окажется таким резвым, со смехом объявил состязание шуточным и пригласил насупившегося йотуна войти в его чертог на правах гостя.
Каменный великан принял приглашение, но все еще был зол на Одина, усомнившегося в силе его коня. От злости и досады он быстро напился допьяна и принялся похваляться, что, если бы только пожелал, то перебил бы всех асов, сровнял Асгард с землей, а Вальхаллу со всеми ее обитателями унес бы на плечах к себе в Йотунхейм (прихватив заодно Сив и Фрейю). Затем он стал грозиться, что выпьет весь мед, какой только сыщется в Асгарде. В конце концов, он так расшумелся, что Один кликнул Тора и велел тому избавить асов от чересчур буйного гостя.
Тор ворвался в Вальхаллу и уже занес над головой Хрунгнира свой знаменитый молот, но тут пьяный великан — видимо, смекнув, что ему так или иначе пришел конец, и решив хотя бы продать свою жизнь подороже, — вызвал Тора на поединок на границе Асгарда и Йотунхейма. Поскольку он был пьян и безоружен и поскольку до сих пор никто из великанов еще не отваживался бросить Тору открытый вызов, все затаили дыхание. Тор, разумеется, не обманул ожиданий: он не только принял вызов, но и великодушно дал Хрунгниру отсрочку, чтобы тот мог вернуться домой и попрощаться с родными.
Великаны в Йотунхейме пришли в ужас от самоубийственных глупостей, которые натворил их сородич. Соседи его недолюбливали, друзей у него никогда не было, но, несмотря на все это, многие йотуны все же решили помочь злополучному
пьянице — скорее из принципа, чем из какой-то особой к нему симпатии. Хрунгнир ведь не был воином и ничего не смыслил в битвах, и поговаривали, что в победе над этим старым каменным великаном Тору будет не так уж и много чести. Некоторые
даже предлагали выйти на бой за него, но Хрунгнир не пожелал и слушать. Наконец, великаны собрались и сделали ему помощника — глиняного исполина, что-то вроде гигантского голема, которого оживили, вложив ему в грудь сердце кобылы. Затем они стали предлагать Хрунгниру оружие, но тот не умел с ним обращаться и схватил первое, что подвернулось под руку — огромное точило и бочку пива. Отхлебывая по дороге из бочки, он пустился в путь, не дожидаясь помощников, и вскоре пришел на место назначенного поединка — на берег реки Тунд, разделявшей Йотунхейм и Асгард.
Слуга Тора, Тьяльви, старший сын Аурвандиля и Гроа, выбежал вперед и крикнул Хрунгниру, что Тор делает подкоп, чтобы напасть на него из-под земли. Пьяный Хрунгнир бросил свой щит на землю и встал на него обеими ногами, а Тор, который и не думал ни о каких подкопах, тотчас метнул в великана Мьолльнир. Молот раскроил Хрунгниру череп, и йотун упал замертво, только и успев, что бросить навстречу Мьолльниру свое точило. Ударившись о волшебный молот, точило раскололось, и несколько осколков угодило Тору в голову. К тому же, Хрунгнир, падая, придавил Тора своей гигантской тушей.
Между тем до места поединка добрались другие великаны. Хрунгниру было уже не помочь, но они все же выслали против асов своего исполинского голема. Однако тот оказался совершенно никчемным. Как только Тьяльви бросился на него с
воплями, размахивая мечом, глиняный гигант задрожал от страха и попятился: дало о себе знать трусливое сердце кобылы. Тьяльви отрубил ему ноги, а пока тот падал, отсек и голову.
Великаны отступили, и теперь надо было позаботиться о Торе, который медленно задыхался под трупом своего противника, навалившимся на него, как скала. Тьяльви попытался было приподнять тело Хрунгнира, но ничего не вышло; другим асам это
тоже оказалось не под силу. И только в последний момент, когда Тор уже почти испустил дух, примчался его сын Магни и вытащил отца из-под трупа йотуна. В благодарность за спасение Тор подарил сыну (явно унаследовавшему и приумножившему его силу) чудесного коня Хрунгнира, Гулльфакси. Один, надеявшийся забрать коня себе, попытался было переубедить Тора (что наводит на
мысль, уж не затеял ли он все это приключение специально, чтобы добыть Гулльфакси), но Тор впервые в жизни ослушался отца и настоял на своем: ведь Магни спас ему жизнь, а, значит, заслужил по-настоящему щедрую награду.
По сей день тело Хрунгнира, превратившееся в гигантскую скалу, лежит на берегу реки Тунд. И по сей день Тор так и не избавился от осколков точила, засевших у него в голове. Так появилась примета: если бросить точило, у Тора разболится голова и он, чего доброго, устроит бурю с грозой. И еще одна любопытная подробность: валькнут (эмблема, которую носят приверженцы Одина) изначально назывался по- другому — «сердцем Хрунгнира». Почему — сказать трудно; но, может быть, потому, что это сердце разбил именно Один?
Здравствуй, Путник
