[Vivien]

Морские великаны

Морские великаны появились в Девяти мирах благодаря удивительным оборотническим способностям, присущим этой расе. Морские йотуны отошли от исходного облика дальше всех своих сородичей. Возможно, изначально они были островными великанами, но вскоре забрались далеко от берега и претерпели ряд изменений, оказавшихся необратимыми. Так или иначе, наблюдения показывают, что, в отличие от других великанов, довольно легко адаптирующихся к различным климатическим условиям (по крайней мере, достаточно, чтобы выжить и в течение какого-то времени не испытывать особого дискомфорта), морские йотуны приспособлены только к жизни в океане. Точнее, они могут дышать не только водой, но и воздухом; могут менять облик, превращаясь из хвостатых водоплавающих в двуногих, способных ходить по суше; но все равно никто из них не выходит из моря надолго. Похоже, для приспособления к столь чужеродной среде, как морские глубины, они вынуждены были измениться слишком сильно и миновали, так сказать, точку невозвращения.

Судя по историческим источникам, море издревле внушало людям благоговение и страх. Кораблестроение и искусство навигации стали основой недолговечной империи викингов (а до того обеспечивали скандинавские племена дарами моря, столь важными для выживания), но сам по себе океан всегда воспринимался как источник угрозы. Этой дихотомией объясняются различия между богом Ньордом из ванов, покровителем кораблей и морских побережий, и йотунскими божествами Эгиром и Ран, олицетворяющими саму силу и движение океана. Умилостивились стремились их всех, но Ньорд считался более благосклонным к людям, тогда как морские великаны в мгновение ока могли превратиться из друзей в заклятых врагов.

Все страны Северной Европы имеют выходы к морю, так что рыболовство и морская торговля всегда занимали важное место в их экономике (особенно это верно для Скандинавии, побережье которой изрезано глубокими фьордами; здесь стоит добавить, что реку Эйдер, основной водный путь, ведущий к морю, викинги называли «Вратами Эгира»). Однако в эпоху переселения народов искусство кораблестроения стало развиваться семимильными шагами (о чем свидетельствуют, например, экспозиции корабельных музеев в Осло и Роскилле), и лик Европы преобразился. Мореплавание стало еще более насущной необходимостью, а, следовательно, и умилостивить морских божеств стало еще важнее. Моряки бросали за борт золото (а подчас и жертвенных животных или даже людей), чтобы заручиться помощью Эгира и его семейства.

Мы, привыкшие к современным средствам передвижения, часто забываем, насколько важны были море и морские божества для наших предков. Мы перестали уделять должное внимание морским богам, хотя три четверти нашей планеты — по-прежнему их владения, а вовсе не наши. На блотах я не однажды наблюдал, как Эгира низводят до роли жалкого «пивного божка», удостаивая лишь краткой благодарности за добрую выпивку и не упоминая ни словом ни о его невероятной океанической мощи, ни о его жене и дочерях. Напрашивается вывод, что многие современные последователи Северной традиции ставят пресловутую добрую выпивку выше необходимости почитать окружающие нас силы Природы.

Морские великаны более капризны и игривы, чем другие разновидности этинов, что вполне согласуется с общим представлением о переменчивости и непостоянстве морской стихии. Однако игривость их несколько более кровожадна, чем хотелось бы: вспомним легенды о русалках, соблазняющих моряков, дабы те добровольно бросались за борт, и о «морских дьяволах», которые топят лодки или насылают на них стаи акул. Морские этины смеются охотнее прочих, а поют даже чаще, чем огненные великаны. У них сложился собственный подводный язык, похожий на песни китов или дельфинов, но и старый этинский язык они не забыли.
Кроме Эгира и его семейства, есть и другие йотуны, которых можно классифицировать как водных великанов. Так, у Йормунганда, Змея Мидгарда, наверняка проявились рудиментарные черты этой разновидности йотунов. Все русалки в Северной традиции считаются этинами того или иного рода; вопреки распространенным представлениям, они далеко не всегда представляются
красавицами — некоторые даже откровенно уродливы, хотя, как правило, могут создавать иллюзию красоты, чтобы заманить в свои сети ничего не подозревающего моряка или путника.

Мы привыкли думать о воде как о самой нежной и кроткой из всех стихий. Обычные эпитеты для нее — «питающая», «врачующая», «утешающая». Но в действительности основная масса воды на нашей планете заключена отнюдь не в целебных
минеральных источниках и не в ласково лепечущих ручейках, а в океанах — океаны же свирепы, дики, необузданны. Они топят людей. Однако они же — источник всей жизни и олицетворение самой природы. И для тех, кто понимает природу йотунов, в
этом нет никакого парадокса.

Именно эти качества воплощены в характере морских великанов — в особенности Эгира, Ран их дочерей, Девяти Морских Дев. Это не гостеприимные, щедрые воды; это те моря, которые пожирают людей и корабли. Когда мы сталкиваемся со стихиями в лице йотунов, первое, что мы видим, — это природные катаклизмы. И морские этины — не исключение: они могут научить вас держаться на плаву и понимать по-настоящему силу водной стихии, но с такой же легкостью могут и утопить.

Наши европейские предки прекрасно это понимали. Они зачастую старались умилостивить морских божеств — от Эгира до Посейдона или Тиамат — и подчас даже шли ради этого на крайние меры, но призывать силы этих божеств обычно даже не пытались. Море считалось слишком опасной сущностью, обуздать которую или взять под контроль невозможно. В наши дни вследствие глобального потепления уровень моря повышается и климат планеты становится все более неустойчивым, так что со временем мы можем вновь оказаться в той же ситуации, что и наши предки: нам снова придется взирать на море с древней смесью
благоговения и страха — и на самом деле именно такого отношения оно заслуживало всегда.

Руны прибоя
познай, чтоб спасать
корабли плывущие!
Руны те начертай
на носу, на руле
и выжги на веслах, —
пусть грозен прибой
и черны валы, —
невредимым причалишь.
— «Речи Сигрдривы»

                                                                                                                    Рейвен Кальдера

[Vivien]

Эгир

Как называют море? Кровью Имира, гостем богов, мужем Ран, отцом дочерей Эгира (а их имена — Химинглёва, Дуфа,
Блодугхадда, Хефринг, Унн, Хрённ, Бюльгья, Бара и Кольга), страною Ран и дочерей Эгира, страною кораблей и частей
корабля — киля, носа, бортов и обшивки; страною рыб и льдин, путем и дорогами Морского короля, и не реже — кольцом островов, домом песков, водорослей и шхер, страною рыболовных снастей, морских птиц и попутного ветра. Как сказал Орм, баррейский скальд, «На отмели крепких судов / Грохочет Имира кровь».
— «Язык поэзии»

Старейший (и, вероятно, самый первый) морской великан — Эгир, владыка морей. Он набрал такую силу, что вполне может считаться божеством — и не только благодаря своей дружбе с асами. Эгир повелевает всей совокупностью морей и
океанов в Девяти мирах, за исключением, возможно, лишь одного мертвого, пустого моря, отделяющего Хельхейм от Муспелльхейма. Чтобы благополучно пересечь любое морское пространство в Девяти мирах, необходимо умилостивить Эгира,
его жену или их дочерей.
Океаны Девяти миров по большей части взаимосвязаны между собой. Крупнейший из них отделяет Йотунхейм от Ванахейма и омывает берега Асгарда; и именно в этом океане, у берегов Ванахейма, стоит подводный дворец Эгира — Эгирхейм.
Второй по величине океан окружает Мидгард; в нем обитает Великий Змей. Третий (и самый древний) лежит между Йотунхеймом и Нифльхеймом, у берегов которого воды переходят в вечные льды. Четвертый, как уже упоминалось, мертв и недвижен:
он разделяет Хельхейм и Муспелльхейм, омывая с одной стороны Берег Мертвецов, а с другой — покрытое лавой побережье, на котором ведется строительство корабля Нагльфар.

Первоначально Эгир, судя по всему, носил имя «Хлер», которое ученые переводят либо как «укрывающий» («дающий пристанище»), либо как «скрывающий». Он — третий, младший сын Форньота (Мистблинди); его мать — островная великанша.
Впоследствии, став предводителем морских йотунов, возросших в числе, он принял имя «Эгир», означающее просто «море». Кое-где имя Эгира поминают, прежде чем выйти в море, и по сей день, а штормовая волна особого типа именуется «эг».

Обычно Эгира изображают как йотуна в расцвете лет с голубовато-зеленой кожей, зелеными волосами и бородой и в венке из водорослей. Он вооружен копьем (одно из древнеанглийских поэтических наименовений моря — garecg, что в
буквальном переводе означает «копьеносец») и, в целом, напоминает Посейдона — тот выглядит и действует схожим образом, хотя копье ему заменяет трезубец. Эгир жизнерадостен и радушен. Он варит лучшее пиво во всех Девяти Мирах, которое покупают повсюду и ценят очень высоко; и в его чертогах всегда накрыт пиршественный стол для гостей. Пиво Эгир варит в волшебном котле глубиной в целую версту, который Тор и Тюр отобрали у Хюмира, отца Тюра.

Из всех рас Девяти миров Эгир наиболее тесно связан с ванами. Его союз с асами носит в основном деловой и не сказать, чтобы особо взаимовыгодный характер. В «Песни о Хюмире» асы откровенно и беззастенчиво требуют от Эгира устроить им
«обильный пир»; именно таким образом они каждую зиму устраивают набеги на его кладовую. Впрочем, Эгир и сам по себе гостеприимен и щедр. Попасть в его подводный чертог можно с острова Хлесей, лежащего у берегов Ванахейма. Здесь
слуги Эгира встречают званых гостей и препровождают их в пиршественный зал своего господина — есть, пить и веселиться. За столом прислуживают соблазнительные никсы и русалки. Каждый опустевший кубок тотчас же волшебным образом вновь наполняется пивом. Развести огонь во дворце Эгира невозможно, однако в центре его пиршественного зала возвышается груда колдовского золота, дающего свет и тепло; отсюда происходит один из кеннингов золота — «Огонь Эгира».

Однако в характере Эгира есть и оборотная сторона, напоминающая нам о том, что он — все же йотунское божество. О корабле, погибшем в море, говорят, что он «угодил в зубы Эгира». Эгир вызывает бури и штормы — иногда для того, чтобы
покарать неблагодарных, а иногда и просто потому, что ему так заблагорассудилось. Моряки любили его, но и боялись и часто приносили ему жертвы. Саксы в V веке традиционно отдавали Эгиру десятую часть пленников, прежде чем отправиться в плавание из очередной завоеванной страны. «Разломало род мой море, — сетует исландский скальд X века Эгиль Скаллагримссон в траурной песни “Утрата сыновей”, сочиненной после того, как его младший сын погиб в море. — Когда б я мести меч мог несть, то Пивовар не сдобровал бы». Итак, под личиной радушного добряка скрывается безжалостное божество, всегда требующее жертв того или иного рода. Длинные когти на пальцах Эгира — напоминание об этой стороне его натуры.

Его прекрасный чертог украшен кораллами и жемчугами, но в нем же хранятся несметные богатства со всех кораблей, когда-либо затонувших в море. Если Эгир останется вами доволен, он может подарить вам что-нибудь из своих сокровищ, однако такое случается редко: он так же жаден до материальной добычи, как его супруга — до душ утопленников.

Как подношения Эгиру годятся хлеб и отполированные камни, а также все, что ему трудно добыть без посторонней помощи. Если вы живете вдали от моря, бросьте угощение для Эгира в большой таз соленой воды. Только не пытайтесь подносить
ему пиво: его собственное — все равно лучше, да и современные сорта, битком набитые химикатами, ему не по вкусу.

Ран

Ран, жена Эгира — изящная морская великанша с голубовато-зеленой кожей и длинными черными волосами, струящимися за ней, как шлейф, и словно тянущимися в бесконечность. Такое впечатление создается потому, что волосы Ран магическим образом связаны со всеми водорослями северных морей. Подобно девяти Морским Девам, она может представать как в виде русалки, так и в человекоподобном облике, который она принимает чаще, чем ее дочери, поскольку ей приходится играть роль хозяйки Эгирхейма и, следовательно, не столько плавать в море, сколько ходить по перламутровым полам подводного дворца. Ее оружие — сеть, которой она уволакивает людей в морскую пучину, навстречу гибели; ученые переводят ее имя как «грабительница»,
«опустошительница» или «захватчица» (хотя Элби Стоун предполагает, что оно происходит от древнего индоевропейского слова «rani», означающего «госпожа»). Ран во многом похожа на сирену-соблазнительницу — вообще, из всех этинов именно морские великанши чаще всего «кладут глаз» на мужчин-людей, хотя для последних это, как правило, заканчивается плохо. Супруга Эгира устраивает все морские бури в северных океанах.

Во многих отношениях Ран олицетворяет более темную и разрушительную сторону природы морских этинов: в отличие от Эгира, который встречает вас дружелюбно, хотя потом и может сменить милость на гнев, Ран нисколько не стесняется вести
себя как настоящая хищница. Она красива, но зубы ее длинны и остры, а на руках — столь же острые когти. От ее улыбки кровь стынет в жилах — и она это прекрасно знает. Ран коллекционирует души утопленников и населяет ими Эгирхейм. Если
Эгир считается «почетным» ваном и «почетным» асом и старается поддерживать дружеские отношения с обеими этими расами, то о том, какому народу принадлежат симпатии Ран, двух мнений быть не может: она — йотунша до мозга костей.

По народному поверью, упомянутому в одной из исландских саг, если на поминальном пире в честь утопленника являлся его призрак, это означало, что Ран приняла его в своих палатах радушно. В «Саге о Фритьофе Смелом» сказано, что, выходя в море, не худо иметь при себе сколько-то золота, чтобы не оказаться в чертоге Ран с пустыми руками, если случится утонуть, — и когда героя саги и его спутников настигает буря, Фритьоф раздает своим людям кусочки золотого кольца. Ран может подолгу привечать своих невольных гостей, дозволяя душам утопленников пировать, петь и веселиться в ее чертоге десятки и сотни лет. Но рано или поздно все они надоедают ветреной Королеве Моря, и она отсылает их прочь. Куда? Разумеется, в Хельхейм. Она куда охотнее пополнит ряды подданных Хелы, чем станет поставлять души асам, которых так терпеливо кормит и поит ее супруг.

С другой стороны, считалось, что ее можно смягчить, бросив за борт кусочек золота и вознеся молитву: тогда, быть может, Ран смилостивится и позволит кораблю спокойно дойти до места назначения. Тех, кому сопутствовала удача в море, называли любимцами Ран, однако особо радоваться этому не стоило: если она действительно кого-то полюбила, то рано или поздно непременно заберет себе.

Призывание Эгира и Ран
О Властитель Пучины и ты, Госпожа Глубин!
Несметные ваши стада
Резвятся в зеленых волнах.
О владычица Ран,
Твои сети — морские травы,
Струятся твои власы во всех Девяти мирах.
Эгир, ты — господин
Могучих течений и волн,
Несущих корабль;
Щедрый в дарах,
Своенравный в любви,
Ты — пивовар богов и погибших душ.
Храните же нас от беды, о бог и богиня морей,
Пока мы плывем через ваши владенья —
Наяву ли, во снах или в таинствах нашей души.

                                                                                                                    Рейвен Кальдера