[Adora]

Признание в конкордате с Сатаной не всегда вытягивали силой. Часто признание и даже бравирование связями с хозяином Ада являлись частью бреда психически больных людей. Хорошо известен пример австрийского живописца Кристофа Хайцмана, в 1669 году написавшем странный документ следующего содержания:

Я, Кристоф Хайцман, отдаю себя Сатане, чтобы быть его собственным кровным сыном и принадлежать ему как телом, так и душой в течение девяти лет.

Воодушевленный своей бредовой идеей, художник создает одну из наиболее известных своих картин — триптих «Договор с дьяволом». В левой части картины изображена встреча самого Хайцмана с Сатаной, явившимся с договором о продаже души в облике обычного хорошо одетого горожанина. Здесь автор подписывает документ обычными чернилами.





Правая часть посвящена второму явлению Дьявола, уже в облике пугающего драконоподобного существа. В этот раз первоначальный договор скреплялся уже кровью художника. Центральная часть триптиха изображает Деву Марию, заставляющую Сатану расторгнуть договор с Кристофом.

Творчество всегда шло рука об руку с безумием и дьявольскими кознями. Многие музыканты не избежали обвинения в сделках с Нечистым — такая участь ждала Никколо Паганини и Джузеппе Тартини, а также великого скрипичного мастера Антонио Страдивари.


Сон Тартини. Луи-Леопольд Буальи, 1824 год

Считалось, что одно из произведений Тартини «Дьявольская трель» или «Соната дьявола», было создано в соавторстве с нечистой силой. Сам композитор любил рассказывать, что во сне к нему явился демон и предложил обменять сонату на душу. Скорее всего, это был особый способ саморекламы, в просвещенную эпоху жизни музыканта уже почти неопасный.

Нужно отдельно упомянуть, что в России дьявольское делопроизводство несколько отличалось от европейского. Чтобы продать душу Сатане, православному христианину полагалось подписать «отреченные писания» — особые бумаги с богохульствами и отказом признавать божье слово и христианские святыни.



Посредниками между обычными гражданами и потусторонними темными силами были богохульные чародеи. Часто эти люди использовали в обрядах кустарные заклинания, некоторые из которых не могут не вызывать улыбку.

Один их богохульных чародеев конца XVIII века, серпуховский крестьянин Петр Яковлев, общался с духами через тазик с водой. Над наполненной емкостью колдун произносил заговоры, наподобие этого: «Далече, далече в чистом поле стоит Христов престол, а в том престоле госпожа пречистая Богородица».

Особенно помогали мистические заговоры тем клиентам Петра, страдавших мужским бессилием: «когда у кого зделаетца у тайного уда невстаниха». Мистические силы, как гласят источники, помогали богохулу эффективно бороться с и с другими недугами людей и домашнего скота.



Отреченные писания богохулов считались настолько богомерзкими документами, что даже в суде не полагалось сохранять оригинал. Ознакомившись с рукописью, ее тут же сжигали с соответствующими православными обрядами. Вместо настоящего договора фигурировала рукопись, составленная по памяти, что открывало широчайший простор для творчества и злоупотреблений монахов-переписчиков и судебных писарей.

Если оригинал переписать было некому или была нужда сохранить настоящую бумагу, то ее хранили со строгим предписанием: «Касающееся до волшебства письмо хранить в судейской каморе з печатью, дабы не подать к дальнейшему соблазну поводу».

Иногда проситель обращался к Дьяволу без посредников, составляя «своеручные» богоотметные письма. Таких авторов называли «богоотметными хулителями» и преследовали не хуже чернокнижников. Чаще всего создателя такого документа интересовала частная выгода небольшого масштаба: расположение барышни, наказание недруга, повышение по службе.



Классикой стал случай, произошедший в 1733 году с монахом Саровской пустыни Георгием Зварыкиным. Молодой монах явился в Московскую синодальную контору с чистосердечным признанием в том, что продал душу Дьяволу.

По словам юноши, малознакомый слепой странник направил его к немцу Вейцу, который мог сделать так, чтобы «все люди были добры». Монах явился к иностранцу, с которым подписал контракт на незнакомом языке, за что получил кошель с тысячей золотых червонцев.

Немец уговаривал Георгия полностью отречься от христианства, обещая за это исполнять его желания. Не добившись вразумительного ответа, разъяренный Вейц сорвал с груди Зварыкина крест и начал выкрикивать непонятные заклинания.

Подавив волю гостя, немец-колдун заставил его произнести богохульную речь: «Отрицаюсь Христа и покаяния, и готов последовать сатане и творить волю его» и расписаться на каком-то свитке своей кровью. После этого Георгий неоднократно бывал у немца в гостях, играл с ним в шахматы и слушал богохульные речи. Синод не смог найти участников этой истории, поэтому наказали строгой епитимьей лишь незадачливого монаха-сатаниста.



Договор, заключаемый между дьяволом и человеком, по мнению многих философов — это, чаще всего, не акт отречения от Бога и христианских ценностей, а один из своеобразных способов познания сакральности. Человек может сознательно стремиться ко злу или заблуждаться, при этом он нередко пытается испытать на прочность религиозные устои, в которых сомневался.