[TAIRU]

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
МУЖСКИЕ ТАИНСТВА

Для первобытных охотников дикие животные были проявлением всего того, что
считалось чуждым. В сознании древних представления об образе диких животных
соединились с мыслью о необходимости разделить с этими существами среду своего
обитания, так как животные являлись одновременно источником пищи и опасности.
Происходило неосознаваемое соотнесение человека с животным, что выражалось в
появлении наполовину человеческих, наполовину животных мифических тотемов древних
племен. Животные cтановились наставниками человечества. Посредством актов
подражания резко очерченные границы сущностей человека и животного как бы
расплывались, и между ними устанавливались отношения тождественности.
То же справедливо и в отношении последующего земледельческого общества, в котором
циклы человеческой жизни, его смерть и рождение, считались сходными с различными
стадиями развития растений.
Джозеф Кэмпбелл “Первобытная мифология”

Мужские таинства возникли еще во время господства матриархальных традиций
неолитического периода. Их появление связано с зарождением культов воинов и
охотников, необходимых для выживания всего племенного сообщества. На эти
зарождающиеся культы большое влияние оказывало женское население деревень.
Женщины почти постоянно находились дома, в то время как мужчины часто
отсутствовали, отправившись на охоту или занятые стычками с враждебными племенами.
Это было время, когда мужчины не несли почти никакой ответственности за благополучие
семьи или сельской общины. Будучи в значительной степени свободными от ограничений,
накладываемых поддерживаемой женщинами социальной структурой, мужчины смогли
создать свою собственную субкультуру, отражающую присущие только мужчинам нужды
и побуждения.
Мужские таинства можно условно разделить на четыре категории: охотничьи и воинские,
таинства сатира, таинства божественного короля (убитого бога) и таинства героя. Во всех
них нашли свое яркое выражение те или иные особенности мужского поведения и образа
мышления. Вероятно, мы могли бы соотнести индивидуальные особенности большинства
мужчин с каким-либо одним или несколькими из этих таинств, хотя эти категории
являются достаточно условными и носят обобщающий характер.
В древних мужских культах важное место занимали обряды инициации, во время которых
проверялись храбрость, выносливость, физическая сила и способность юноши переносить
боль. Неудивительно, что такие испытания повсеместно практиковались в мужских
сообществах: охота на диких зверей была опаснейшим занятием, враги встречались
повсюду и битв с ними было не избежать, а травмы и ранения были в то время обычным
явлением. И как только мальчик волшебным образом начинал становиться мужчиной,
наступало время его участия в ритуалах, подтверждающих его мужественность.
Первая ступень обряда инициации обычно была связана со встречей с чудовищем (в
каждом сообществе его представляли, естественно, по-разному). Одной из моих любимых
историй является та, в которой рассказывается о чудовище, обитавшем в прилегающем к
деревне лесу и терроризировавшем жителей своим ужасным рычанием. Поэтому только
воины и охотники осмеливались покидать безопасные пределы деревни, да и то до зубов
вооружившись. Женщинам и детям ничего другого не оставалось, как в страхе
содрогаться от ужасающих воплей монстра. Масла в огонь подливали сбивчивые рассказы
возвращавшихся мужчин, описывавших леденящий кровь облик этого чудища.
Далее в истории рассказывается, как один из мальчиков, жителей деревни, достиг того
возраста, когда нужно идти с мужчинами на встречу с чудовищем. В течение их долгого
пути через лес все мужчины один за одним куда-то исчезали, и мальчик остался только с
одним охотником, который должен был провести обряд инициации.
Приблизившись к месту, откуда раздавались мерзкие вопли чудовища, охотник вручил
мальчику боевое копье. Затем он издал воинственный клич и, схватив мальчика за руку,
заставил его броситься в атаку на монстра. Но на лужайке за кустами отважный мальчик
встретил лишь своего соплеменника, который сидел на корточках и увлеченно дул в
огромный рог, исторгавший те самые леденящие душу звуки. Таким образом, считалось,
что мальчик как бы убил чудовище родом из своего детства и с этого момента уже мог
считаться мужчиной.
Истории про погибельные леса и ужасающих чудовищ как раз очень характерны для
мужских таинств. Они нужны были не только для церемоний, подобных только что
описанной, но также и для того, чтобы сохранять в тайне места проведения своих обрядов.
Особую важность они приобрели во времена инквизиции. Понятно, что простой
деревенский житель не очень-то стремился бродить по лесу, в котором обитали и
озорничали некие сверхъестественные существа.


ОХОТНИКИ И ВОИНЫ

Древние племена выжили в большой степени благодаря своим воинам и охотникам. Один
убитый олень давал племени не только пищу, но и одежду, разнообразные орудия,
изготавливаемые из рогов, копыт и костей. Но олень-самец связывался не только с
мыслью о жирной и обильной пище. В его роли, как проводника и защитника своей
оленьей семьи, древние охотники видели много сходства и со своей собственной ролью. В
том неистовстве, с которым олень добивался оленихи и овладевал ею, они находили
сходство с обуревавшими их самих чувствами. В образе оленя для древних мужчин
соединились не только их страсть к дикой охоте, но и их сексуальные инстинкты,
смешанные с инстинктом заботы о своей семье. (Замечу, что и в современном обществе
охота подчас имеет для мужчин большое социальное значение.) Наблюдение за тем, как
умело олень защищается от хищников с помощью своих мощных рогов, учило мужчин
правильнее пользоваться копьем. Важной составной частью взаимоотношений,
устанавливавшихся между охотником и дичью, было определенное уважение к духу
животного. Скорее всего, именно охотникам первым пришла в голову мысль о том, что
след животного является как бы его знаком. Это значило, что между следом животного и
возможностью скорой встречи с ним существует определенная связь. Если перевернуть
это соотношение, то как раз и возникнет идея “вызывания”, то есть достаточно лишь
воспроизвести символ животного, как появится возможность встречи с ним самим.
Именно из такой несложной идеи возникло в дальнейшем все магическое мышление. На
стенах древних пещер мы во множестве видим изображения, предназначенные для того,
чтобы вызвать появление нужных животных во время будущей охоты.
В те далекие времена самый отважный и сильный охотник занимал в племени
главенствующее положение, сходное с тем, которое занимал матерый самец среди своего
стада и гарема самок-олених. У него имелись определенные атрибуты, обеспечивавшие
удачу на охоте и в военных вылазках. Его одежда из шкур убитых животных и украшения
из их рогов и когтей нужны были для того, чтобы содержавшаяся в них природная сила
укрепляла бы его собственный дух, и он стал бы хозяином зверей и господином леса.
Наиболее яркие и любопытные особенности охотничьих и воинских таинств проявляются
в общепринятых тогда нормах мужского поведения. Не будем забывать, что эти правила возникли в то время, когда общество было преисполнено насилия во всех видах. Но по
мере постепенного отказа от варварских обычаев возникали определенные правила, в
основном относящиеся к сражениям и поединкам. Они касались того, что делать с
захваченными пленниками, нужно ли убивать безоружного врага и тому подобного.
Получилось так, что кодекс чести стал краеугольным камнем всей жизни мужских
сообществ.
Человек, уважаемый за свои физические качества и воинскую смекалку, мог моментально
утратить это уважение, случись ему выказать в стычке недостаточную доблесть. Можно
сказать, что наступило время, когда внутренняя сущность человека стала не менее важна,
чем его видимые черты. В качестве современного примера можно привести спортсмена,
который быстро утрачивает свою спортивную славу вследствие неприемлемого поведения
на спортивном поле. Истинное могущество мужчины кроется не в его физической силе, а
в его самообладании. Именно знание того, когда следует выказывать свою силу,
составляет отличительную особенность человека чести. В первую очередь это относится к
злоупотреблению своей властью и физической силой в отношении женщин и детей.
В наши дни можно встретить мнение, что всевозможные притеснения, которые случается
испытывать женщинам от мужчин, являются злыми пережитками сознания времен
патриархальных культов. Однако для таких утверждений нет никаких оснований,
поскольку именно в традициях мужских таинств всегда наблюдалось подчеркнуто
милосердное отношение к другим людям, особенно к обиженным или не имеющим
возможности защитить себя. Свое наилучшее выражение эти правила нашли в рыцарском
кодексе чести. Несмотря на мнение отдельных современных общественных группировок,
настоящий мужчина не способен унижать и обижать детей и женщин. Но для мужчины
свойственно стремиться к укреплению в роли лидера, и это стремление берет свое начало
в тех же побуждениях, из которых в древности возникали охотничьи и воинские культы.
Жизнь заставляла именно мужчин, а не женщин, приобретать богатый боевой опыт. В
современном обществе вооруженное столкновение — это тот единственный случай, когда
мужчина может кричать, драться и наносить другому повреждения без риска
общественного осуждения. В бою мужчина защищает жизнь своих близких, свой народ,
свою веру и свои убеждения. Именно в бою проявляется истинное благородство человека,
победившего внутренний хаос страха и боязни боли.
Но верно также и то, что во время войны мы видим ужасающую жестокость, что тоже
свойственно человеческой природе. Важно понять, что такая жестокость не связана с
инстинктивным поведением, а является проявлением ненависти, предубеждения, отчаяния
или чувства мести. Эти чувства должны быть специально взращены, в то время как
благородство изначальна присуще человеческой душе.
Существуют некоторые домыслы на тот счет, что чувства недовольства и гнева по
отношению к женщинам стали развиваться в мужчинах еще во времена перехода от
общества охотников к земледельческому обществу. Ведь именно женщины придумали
культ убитого бога. Древние образы хозяина леса и господина зверей уступили дорогу
козлоногим божествам и богу урожая.
Женщины формировали и поддерживали такую религиозную структуру, организовывали
и направляли повседневную деревенскую жизнь, а мужчинам приходилось трудиться на
полях. Представим себе такую картину: было время, когда мужчина считался великим
следопытом, а сейчас он бредет рядом с осликом, следя за равномерностью посадки
семян. Раньше он пронзал копьем массивное тело свой жертвы, а теперь он ковыряет
палкой засохшую земляную корку.
Некоторые историки и археологи считают, что как раз тогда стали собираться группы
мародерствующих воинов, отправлявшихся в справедливые, по их мнению, походы с
целью уничтожения матриархальных культов. Эта теория во всех подробностях
обсуждается во много раз уже упоминавшейся работе Марии Гимбутас. Но все-таки более
вероятным является то, что причины вторжений патриархальных племен в районы
обитания матриархальных кланов были более простыми: голод, изменение природных
условий, миграции стад животных. Имеются в виду воинственные индоевропейцы,
которые просто брали себе все, что им было нужно, а всех сопротивлявшихся
уничтожали.
С трудом верится в то, что у матриархальных сообществ отсутствовало оружие или
умение им пользоваться. Скорее, они просто не могли противостоять силе вторгшихся
орд, и в результате их культура растворилась в культуре завоевателей.
Религиозные идеи завоеванного народа заменялись идеями завоевателей, поскольку
простая древняя логика ясно подсказывала, что величие даровавшего победу бога намного
больше величия бога, допустившего поражение.


САТИР

Древние изображения сатира и кентавра являются символом сосуществования в мужской
душе как высоких, так и низменных порывов. Нижняя часть тела этих существ, сходная с
телами животных, отражала безумие сексуальных желаний мужчины, так же как и его
стремление быть независимым и никому не подконтрольным. Но верхняя часть тела
символизировала мужской интеллект и духовность, которые обуздывали и управляли его
желаниями и инстинктами. Для многих современных мужчин это до сих пор остается
трудной внутренней проблемой. В принципе, поведение всех существ определяется тремя
главнейшими инстинктами: самосохранения (то есть инстинктом выживания),
воспроизводства (сексуальный инстинкт) и стадным инстинктом. Но в отличие от других
живых существ, у человека развит и четвертый инстинкт, существенно влияющий на три
основных: это религиозный инстинкт. Только обладая им, люди научились справляться со
своими естественными страхами и желаниями.
В современном обществе традиционно мужские инстинкты часто не выходят за рамки
спортивных и иных состязаний. В древние времена эти инстинкты находили свой выход
во время обрядов, придающих силу сообществу и той земле, на которой оно обитало. Эти
обряды контролировались женщинами, так же как контролировались ими и мужские
сексуальные устремления. Даже в наше время многие женщины пытаются делать что-то
подобное, активно протестуя против журналов для мужчин и видеопродукции
определенного сорта.
Но не стоит забывать о том, что самой природой сделано так, что мужская сексуальность
стимулируется в основном визуальными образами. Мы должны помнить, что основы
этого были заложены еще в те времена, когда человек не был прямоходячим, а
демонстрация женской особью своих половых органов была привычным делом. Вид
гениталий являлся совершенно понятным сигналом, а нормальной позицией для полового
акта являлась такая, при которой мужчина располагался сзади, лицом к спине своей
партнерши. Для женщин, и так игравших пассивную роль в половом контакте, особую
важность в сексуальной стимуляции играло воображение, так как прямой зрительный
образ отсутствовал. В современном обществе немало мужчин, которых привлекают в
женщинах большая грудь и яркий цвет губ. По моему мнению, это является отголосками
давней памяти об образе женских половых органов, хорошо видимых при половом
сношении в нормальной позиции.
В древности женщины не считали сексуальное удовольствие, испытываемое мужчинами
во время определенных обрядов, чем-то дурным. Наоборот, извергаемое имя семя
обладало магическим свойством зачинания жизни, поэтому оно использовалось в качестве одной из ритуальных жидкостей.
К сожалению, в современном обществе любые ритуалы, доставляющие мужчине
сексуальное наслаждение, рассматриваются большинством или как извращения, или как
очередные злоупотребления по отношению к женщине. Это постоянное подавление
природной силы, присущей внутренней динамике мужчины, приводит к печальному
явлению разлада между сознанием и подсознанием мужчин. Так и образ сатира
символизирует мужчину, разрываемого побуждениями, диктуемыми, высокими и
низменными сторонами его натуры. В результате иногда мужчины перестают полностью
понимать происходящее в их душе. БОЖЕСТВЕННЫЙ KOPOЛЬ И УБИТЫЙ БОГ

В старые времена правило “выживает сильнейший” было безусловной истиной, то и дело
подтверждаемой самой жизнью. Сегодня успехи медицины и технологии привели к тому,
что в нашем обществе продолжают жить и те, кому природой было предначертано
погибнуть. Я хочу подчеркнуть, что это всего лишь наблюдение, но никоим образом не
мое пристрастное суждение.
В древности охотникам и воинам отводилось высокое место в племенной иерархии.
Самый отважный и самый ловкий из них пользовался большим почетом у соплеменников,
рассматриваясь ими как вождь. Во многих случаях от благополучия этого человека
зависело благополучие всего рода.
Эта мысль постоянно встречается нам в североевропейских легендах о короле Артуре.
Колдун Мерлин не зря говорил ему, что в случае его преуспеяния расцветет и его
королевство, но в случае постигшей его неудачи королевство придет в запустение. Когда
же Артур спросил: “Отчего так?”, то Мерлин ответил ему: “Потому что ты король!”
Заметим, что в современном обществе принято обходить стороной вопросы, связанные со
здоровьем ведущих политических деятелей. Публике объявляют, что у них всегда все
хорошо. Так вот, попытаемся понять, почему же Мерлин говорил Артуру: “Ты и есть твое
королевство, а твое королевство — это ты”. Для этого нам нужно предпринять небольшое
путешествие в прошлое.
Пока люди не научились скотоводству и землепашеству, основой всей их жизни была
охота. Без удачливых охотников все племя бы вскоре вымерло. Но охота была
опаснейшим занятием, поскольку дикие звери не только умели защищаться, но при случае
и сами были не прочь полакомиться охотником. Примитивное оружие того времени могло
использоваться только на очень близком расстоянии, поэтому травмы и увечья,
причиняемые охотникам ранеными зверями, были совершенно обычным делом. Многие
охотники, погибали или становились инвалидами в результате охоты. Охотникам
приходилось участвовать в вооруженных стычках с другими племенами, рискуя своими
жизнями во имя жизни всего племени.
Именно насущные потребности племени в еде и защите приводили к тому, что
сообщество было вынуждено посылать на самые опасные предприятия своих самых
лучших охотников и воинов.
Со временем человеческий разум постарался оформить это в виде религиозных
концепций. Идея божества, играющего важную роль в жизни и смерти людей, стала
обрастать соответствующими ритуалами и догмами. Наконец, созрела идея о посылке
лучших людей племени непосредственно к самим богам, чтобы заручиться их
божественной поддержкой. Именно эта идея лежит в основе многих обрядов,
включающих в себя человеческие жертвоприношения. Более того, обычно считалось, что
тот, кто добровольно согласился на принесение себя в жертву, сам становится богом.
Приношения богам были совершенно привычным делом для наших предков. Этими
приношениями могли быть и пища, и цветы, и красивый танец. Но принесение в жертву
богам одного из членов племени было, несомненно, самым большим из того, чем племя
располагало вообще. Жертвоприношение человека, который искренне сам желал этого,
было наивысшим из всех возможных подношений. Естественно, что люди племени верили
в то, что боги после такого подарка сами даруют племени многое из того, чем они
располагают.
В одной из своих работ исследователь Вильям Грей затронул особенность древних
религиозных культов, связанную с кровными узами. Вот что он пишет:
“Люди стремились общаться с божествами не только потому, что испытывали перед ними
чувство суеверного страха. Наоборот, они ощущали существование некоего кровного
родства между самими собой и теми невидимыми бессмертными. Глубоко в их сознании
укоренилась мысль о том, что они являются некими дальними родственниками богов, с
которыми необходимо поддерживать хорошие отношения. По их мнению, некоторые
особенности человеческой расы доказывали, что они ведут свое происхождение от "людей
старой крови", пришедших в древние времена на Землю откуда-то извне”.
Грей рассказывает о том, как приносили в жертву самих правителей кланов, потому что
они были “лучшими из лучших”, и какое большое значение стало придаваться вопросам
древности и происхождения рода. О правителях Древнего Египта и Древнего Рима
говорилось, что они ведут свой род от богов, а иногда и сами они считались богами.
Обсуждая особенности “культа королевской власти”, Грей рассказывает о том, какова же
была дальнейшая судьба плоти и крови убитого короля. Части разрезанного на куски тела
закапывались на возделанных полях для того, чтобы новый урожай был обильным.
Небольшие кусочки плоти и немного крови добавлялись в церемониальную пищу, о
которой Грей пишет так: “Они удостаивали убитого вождя самого почетного из всех
возможных погребений — погребения в своих собственных желудках”.
Когда этот варварский обычай отошел в прошлое, тело убитого вместо съедания стали
сжигать в ритуальном погребальном костре. Но мифы об убитом боге не исчерпывались
одним только жертвоприношением. Хорошо, пусть люди отослали богам в подарок самое
лучшее, что у них было.
Ну а что же они получат взамен? Вспомним, что в “Легенде о сошествии богини” есть
такие слова: “И ты должен встретить, суметь распознать, вспомнить их — и полюбить
вновь”. В этой связи понятно, что все подобные обряды выполнялись таким образом,
чтобы способствовать возрождению убитых богов. По этой же причине такое большое
внимание обращалось на вопросы кровного родства.
Для того чтобы божественный король мог родиться вновь, использовались специально
взращенные для этой цели девственницы. Их оплодотворяли искусственным образом,
поэтому никто из мужчин не мог считаться отцом появившегося ребенка.
По мере того как сознание древних людей развивалось и крепло, человеческие жертвы
постепенно уступили место жертвоприношениям животных (вспомним “козла
отпущения), и даже жертвоприношениям различных плодов. Но смысл легенд остался все
тем же, и даже применительно к приношениям плодов обычай “поедания тела Бога”
сохранился в ритуальном вкушении лепешек и вина “сплоти и крови” во время шабашей.
Хотя во многих новомодных течениях викки смысл этого действия уже полностью
утрачен, последователи старых традиций бережно поддерживают высокое значение этих
обрядов.
В древние времена люди считали, что съеденная ими плоть и кровь убитого бога позволят
в какой-то степени слиться с божеством. Они также полагали, что в крови содержится
сама суть жизни в ее концентрированном виде. Со смертью короля его священный дух
обретал свободу, а его плоть и кровь попадали в землю и в пищу соплеменников. Таким образом соединялись земля и небо, а само королевство обновлялось жизненной энергией.
До сих пор кое-какие фрагменты этих обычаев в символическом виде сохранились в
Старой Вере.
Образы убитого бога и божественного короля в том или ином виде смогли
просуществовать многие столетия. Он назывался и Джек-в-Траве, и Человек в капюшоне,
и Зеленый человек. Даже в картах Таро мы находим все тот же образ, на этот раз в виде
повешенного. Он же является лордом растительности, он же и бог урожая. Его черты, не
связанные с земледелием, а относящиеся к дикой природе, отражены в образе бога лесов.
Но он ни в коем случае не претендует на место матери-земли и не пытается завладеть ее
силой — отнюдь, он лишь является дополнением к ней, ее супругом.
Наверное, образ Зеленого человека является наилучшим символом убитого бога и
божественного короля. Именно Зеленый человек и есть дух земли, проявляющийся во
всех возможных растительных формах. Он обладает изначальной силой творения, и он же
есть зерно жизни. Его лицо почти полностью скрыто листвой, но сам он всевидящ.
Он олицетворяет собой все то разнообразие отношений, которое существует между
человеком и природой. Вильям Андерсон так пишет о нем в своей книге “Зеленый
человек”: “Сам он символизирует то единение, которое должно существовать между
природой и человечеством. Его образ — это образ надежды: он напоминает нам, что
человеческая мудрость может существовать в согласии с инстинктивными и
чувственными силами природы”.
Сам я считаю, что Зеленый человек — это как бы мост между мирами. Он — это и небеса
и земля, и быть вместе с ним значит быть вместе с источником всего сущего. ГЕРОЙ

Вначале хочу пояснить, что когда я говорю о герое, то не обязательно имею в виду
мужчину. Причина, почему я поместил эту часть в главу о мужских таинствах, проста: в
большинстве дошедших до нас мифов и легенд о героях мужчины являлись основными
действующими лицами. Поэтому можно сказать, что в современной западной культуре
именно мужской образ героя, прочно закрепился в общественном сознании. А уж как там
пойдет дело дальше, покажет время. В древности было много историй о женщинах-
героинях, но человеческая память смогла сохранить лишь немногие образы: Персефоны и
Деметры, Инанны, Изис и кое-кого еще. Величайшим испытанием для героя служит то
путешествие, в которое он отправляется, но это же путешествие есть и его жертва во имя
остальных. Когда мужчина рискует своей жизнью в битве, а женщина страдает при родах
— оба они проявляют мужество, достойное героев древности. Вся жизнь героя становится
его собственным жертвоприношением во имя благополучия других людей.
Герои носят те характерные черты, которыми снабдила породившая их эпоха. Герой
является воплощением доблести, вдохновения и всего того, что считается особо ценным в
том обществе. Все его лучшие качества проявляются во время похода, помогая ему выйти
победителем из множества опасных приключений и достойно закончить свое
путешествие. Интересно заметить, что подвиги, совершаемые тем или иным героем, не
слишком разнятся от подвигов, совершаемых порожденными совсем другой культурой и
другим народом героями. Джозеф Кэмпбелл по этому поводу сказал так: “один подвиг,
совершенный многими”. Из этого мы можем заключить, что образ героя и сама
потребность в нем являются универсальными для человеческой культуры.
С привычной точки зрения героем является тот, кто оставил своих сородичей в
безопасных пределах своей деревни, а сам отправился на встречу с чудовищем или в иное
рискованное предприятие с целью спасти свой народ. Но если обдумать все это более
глубоко, то героем можно называть и того из нас, кто осмелился выйти за рамки
привычных идей и представлений и предпринял поход в поисках нового знания. Герой
должен оставить размеренно текущую жизнь и иметь смелость принять вызов. Только
такой бросок в неведомое позволяет ему подняться над миром обычных людей. Иногда
героизм является осознанным, а иногда просто бывает вызван случайным стечением
обстоятельств или ситуацией, в которой оказывается человек. В любом случае,
символическими элементами героического пути являются следующие: отправление в
путь, совершение подвига и возвращение.
В кельтских преданиях героя часто заманивает в дикую глушь некое чудовище, которое
затем превращается в фею или богиню. Как правило, именно с этого момента начинаются
приключения героя. В средиземноморских легендах герой обычно отправляется в поход,
все детали которого уже заранее предопределены. По мере развития культуры народа
меняются и приключения его героев.
Легенда о короле Артуре является замечательным примером мифа, который
эволюционировал на протяжении нескольких веков вместе с породившей его культурой.
Как мы уже отмечали в одной из предыдущих глав, во время такой эволюции многие из
характерных особенностей мифов, связанные с лунными культами, как бы исчезают,
маскируясь под символизм более поздних патриархальных солнечных культов.
В волшебных преданиях встречаются интересные параллели, такие, как сходство историй
про меч короля Артура и истории о святилище Дианы на озере Неми. Только один-
единственный человек из всех живущих на Земле мог вытащить из камня меч Артура, и
только один человек мог сломать ветвь растущего на берегу озера дуба. И то и другое
давало право на королевскую корону. В этой легенде священный дуб находится под
защитой стража рощи и олицетворяет собой солнечного бога. В озере Неми обитала
водяная нимфа по имени Эгерия. Она была нимфой не только потока, текущего в озеро из
грота Дианы, но и нимфой всего озера. Мне кажется, что Эгерия и госпожа озера из
кельтской легенды про короля Артура — это одно и то же лицо.
Благополучие самого короля лесов зависело от его хороших отношений с нимфой
Эгерией. Как писал Фрэзер в “Золотой ветви”, поток нимфы брал свое начало из-под
корней священного дуба Неми. Вспомним, что именно дуб пылал в тех горнах, в которых
нагревали оружейную сталь, потому что древесина дуба дает большую температуру, чем
любое другое дерево. Так и получилось, что дух дуба перенесся в пламя, а оттуда - в сталь
меча, которым владел король лесов. Вероятно, это предание послужило основой
кельтской легенды о мече Эскалибуре, принадлежавшем королю Артуру. Лезвие
волшебного меча Артура находилось в камне, откуда король смог извлечь его. Второй раз
меч был возвращен ему госпожой озера после того, как король сломал его в дурацкой
стычке. Так же и сломанная ветвь дуба Неми являлась вызовом на поединок стража рощи.
Нетрудно различить один и тот же образ в Эскалибуре, поднимающемся из озера, и в
дубовой ветви священного дерева, стоящего в потоке Эгерии.
Иногда в легендах герой предстает не воином и не путешествующим смельчаком, а
духовным учителем, разъясняющим тайны превращения разума, которое является
конечной целью похода. Сам поход в этом случае состоит из ряда испытаний и
откровений, необходимых для того, чтобы пришло озарение. Мистический символизм
блужданий в темном чреве кита — это отражение тяжелого периода в жизни человека,
времени наступивших нелегких испытаний. Недаром посвящаемому викканину во время
церемонии говорят, что он обязан пройти через тяжкие испытания, потому что только на
пути страдания человек может достигнуть знаний и озарения.
Вода — это символ подсознания, а кит представляет собой все то, что там таится и
прячется, тайно и злобно подсматривая. Важной частью героического похода является
неизбежное столкновение с таким вот чудищем. В большинстве историй на эту тему встречается один и тот же элемент, который можно определить как сверхъестественную
помощь. Она состоит в том, что герою вручается некое волшебное оружие, с помощью
которого только и можно победить врагов. Пример Артура, вытаскивающего меч
Эскалибур из камня, как нельзя лучше иллюстрирует сказанное. Чудище обязательно
должно быть побеждено, чтобы герой мог завершить свой поход. Другими словами, герой
должен преодолеть все то, символом чего является дракон (то есть страх, чувство
беззащитности, эгоизм). И как только путь, преграждаемый драконом (или охраняемое им
сокровище), становится свободным, герой получает возможность достичь цели своего
похода.
Задача героя состоит в том, чтобы осознать свое личное отношение к обществу, в котором
он живет. Герой должен понять, а каково место самого общества в мире природы, в
котором оно существует. Далее, он должен узнать все о взаимоотношениях общества и
природы с великим космосом.
Поход героя начинается в нем самом, и постепенно он постигает макрокосм через
вереницу событий, увиденных и понятых им в микрокосме. Именно об этом повествуют
мифы всех эпох, начиная с того времени, как некий древний бард пропел свою первую
песню.