[Adora]

Петрановская Людмила, психолог

Меня много спрашивали: а каков механизм передачи травмы от поколения к поколению? 
Как могут война или репрессиии травмировать людей, рожденных сильно после событий? 
И вот вчера прочитала стихи замечательного человека, учителя и вообще нашего друга Дмитрия Шноля Как раз об этом. 

То, что мы не домололи, 
Мы оставим сыновьям: 
Бессознательные роли, 
Комья страхов по углам. 

Нам оставил век оптовый 
Соль сиротства на губах, 
Запах ясельный, перловый, 
Окрик нянечки в дверях. 

В пору взрослых умолчаний 
Разрастался в горле ком 
От невыплаканных, ранних 
Слёз неведомо о ком. 

Было жалко, в самом деле, — 
Жизни на шестом году, — 
Маму, Сашку, тётю Нелю, 
Воспитательниц в саду. 

Смерть казённая ходила 
Невидимкой здесь и там — 
За прилавком магазина 
И на празднике для мам. 

Этот воздух мы впитали 
С суррогатным молоком, 
По полдня в футбол гоняли, 
Чтоб не спрашивать о том, — 

Чтоб не спрашивать о диком, 
Горьком, не пережитом, 
Повсеместно здесь разлитом 
И не видимом при том. 

И от этого наследства 
Нам не деться никуда, 
И пошаливает сердце 
От подённого труда. 

Но, быть может, нашим внукам 
Вдруг удастся превозмочь 
Еле слышным чуждым звуком 
Подступающую ночь. 


Вот такой вот примерно механизм. Дети за отцов отвечают. Не по закону, а по жизни, хотим мы этого или нет. Все непроговоренное, не названное своими именами, все, из чего не сделаны выводы, остается потомкам. "И от этого наследства нам не деться никуда..." 

Кстати, я убеждена, что это единственная причина, по которой надо судить преступников. Наказанием никого не исправишь, местью ничьей боли не уймешь. Но названное преступлением, взвешенное и оцененное, оплаченное и искупленное, остается в прошлом, а неназванное -- продолжает висеть на шее у детей. Не обязательно прямых потомков преступника причем.