[Adora]

в продолжении темы от Юлии Рублевой...

"Девочка здесь я"

Сегодня речь пойдет об одном из самых коварных и вредных «заклинаний» - «девочка здесь я». 

Обычно это бывает в семьях, где мама очень женственна, красива, избалованна, надменна, успешна, блестяща, и любима или была любима папой. Свою дочь она вполне осознанно воспринимает как соперницу, даже если той всего пять лет. 

Не воображайте себе злую мачеху из сказки «Спящая красавица». Такая мама на нее не похожа и бывает очень заботлива и нежна со своей дочкой. Бывает, впрочем, раздражительна, холодна и нетерпима. Это неважно. Самое главное послание, которое получает девочка от такой мамы - "ты мне нужна, пока ты мне полезна". 

Девочка вырастает очень, как правило, функциональной. Она может буквально все, справляется с любыми задачами, терпит отсутствие бытового комфорта, может не иметь личной жизни вообще или иметь ее с женатыми мужчинами. Такие девочки могут быть 

- неженственными. Ходить в практически мужской одежде, не иметь женственной жестикуляции, а иметь мужскую, выходить замуж за мягкого и нерешительного мужчину, или не иметь отношений с мужчинами вовсе, стыдиться и бояться собственного тела и его желаний, мало что знать о своей сексуальности, носить прическу как в девятом классе, даже если ей 35 лет, очень заботиться о младшем или быть в тени старшего брата; браться при этом, как правило, являются мамиными любимчиками; 

- очень женственными и успешными, иметь отличный вкус и хорошо разбираться в моде, кокетничать с мужчинами, выходить неоднократно замуж, они, как правило, делают сногсшибательную карьеру, работают с самыми сложными клиентами, но всегда, вечно именно полезны для мамы, всегда как бы немного ее обслуживают, мама такой девочки не гнушается кокетничать с ее бойфрендами, разводить ее с мужьями, особенно если мужья красивы и успешны, критиковать ее по любому поводу и тут же взваливать на нее все новые и новые задачи. 

Как правило, такие девочки выходят замуж или вступают в многолетнюю связь со страшными оголтелыми нарциссами, и обслуживают в замужестве и мужа, и маму, или связываются с очень успешными женатыми мужчинами, вдохновляя их и подпитывая, пока его жена снимает сливки в виде его заботы, детей, недвижимости и подарков. 

У девочек таких мам всегда есть ощущение, что они немного не настоящие женщины, а всего лишь притворяются и по случайности называются женщинами. На самом деле они вполне себе добротная рабочая машинка, рабочая лошадка, функция и Золушка - так они себя чувствуют. Внутри них, как правило, работает мощный синдром спасателя, так как, кроме всего прочего, мама в таких семья присваивает себе еще и следующие права:

- право быть слабой
- не носить тяжелое и не заниматься тяжелым
- болеть
- недомогать
- быть переменчивой, непоследовательной, от дочки в этом случае требуется стабильность 
- испытывать хронические финансовые трудности, в связи с чем дочка имеет почетную обязанность обеспечивать мамины не только потребности, но и прихоти; 
- как правило, такие мамы не работают
- дочери таких мам не болеют

Выход из этого, как и из всех маминых заклятий, через бунт, агрессию, осознание себя отдельной взрослой женщиной, имеющей право на все, на что имеют право женщины. 

У такой мамы можно много чему поучиться, но у нее, как правило, нет главного - милосердия, сострадания, искренности, глубины. Поэтому девочка может «слизать» у мамы все приемы и приемчики в области красоты и кокетства, или создать свои, и добавить туда свою душу, сострадание, боль. Так возвращается, заполняется, восстанавливается отношение к своей женственности как к чему-то законно тебе принадлежащему, несмотря на то, что легитимной женщиной в семье мама считает только себя, объявив женственность дочери второстепенной и вне закона. 

От таких мам следует держать подальше всех своих мужчин до конца ее жизни. 

"Ты моя единственная радость"

...Представьте себе - военный городок в Советском Союзе, молодая семья, родители - сами еще дети, нет и 25-ти. Муж немногословный, требовательный, заботливый. Жена - из крупного города, с чемоданом платьев, пошитых ее мамой. Выходить некуда. Зимой заносит все к чертям. Рождается девочка. Молоденькой маме тяжело, часто нет горячей воды, мужа дома нет почти всегда. Он растет по службе и начинает выпивать. Становится все более раздражительным. Девочка растет. Когда ей исполняется три, она понимает, что для мамы она - нечто очень важное. Самое важное в ее, маминой, жизни.

...В крупном промышленном городе живет семья, - у нее это первый брак и большая любовь, у него второй, он немолод и несколько утомлен. Девочке исполняется десять лет, и оба родителя поочередно и тайно друг от друга ей признаются, что, если бы не она, они бы развелись. Она понимает, что она для них нечто важное, самое важное в их жизни.

...В небольшом провинциальном городе семья живет плохо, скудно и бедно, отец крепко пьет, всех бьет и держит в кулаке, мать беспрерывно бегает по соседям, жалуясь на мужа и принимая разную помощь. Растут двое - брат и сестра, погодки. Оба вырастают и оба уезжают прочь из этого города. Сестра - отрезанный ломоть, вышла замуж, не общается, в гости не зовет и сама не приезжает. Брат в чужом городе поднимается на ноги, начинает отлично зарабатывать, слать деньги домой огромными кусками, отец умирает с перепоя, мать приезжает жить к сыну - у него своя семья, но она ему объясняет, что он для нее самое важное в ее жизни, важнее ничего нет.

Один из самых тяжелых сценариев, с которым мы работаем, это сценарий «ты моя единственная радость». Он несет в себе коварство слишком значимой роли для ребенка, роли, к которой он не готов. Да и ни один взрослый человек никогда по-настоящему не будет готов наполнять смыслом и радостью жизнь другого человека, питать его силой и ресурсами, быть назначенной радостью, а значит, не сметь требовать, быть недовольным, огорчать, терпеть неудачу или вдруг заболеть.

Тем не менее, каждого из этих детей разных возрастов в какой-то момент родители поставили перед фактом: «ты моя единственная радость». А потом повторяли это много-много раз, с большой, действительно, любовью и нежностью.

Чем же плохо таким детям?
Тем, что каким бы ты ни был и какой бы жизнью не жил, ты ощущаешь себя все время маминой ногой или, скажем, хвостом. Иногда тебе дают передышку, но почти все время находятся с тобой в контакте. Ты моя единственная радость, повторяет нежная красивая мама своей любимой маленькой дочке, и девочка сначала очень радуется. Как хорошо быть маминой единственной радостью!

Десятилетняя девочка, которой это поочередно сказали и папа, и мама, тоже очень рада. Она важная, она взрослая, у нее есть некоторая власть, и сейчас она им покажет, как разводиться! Она запретит им это делать, раз она такое тайное орудие их брака. Единственная радость и «что бы мы без тебя делали». И «ты наше единственное счастье и умница».
Взрослый сын, тридцатилетний мужик, наконец даст матери всю заботу и любовь, которой та была лишена с отцом. Немного недовольна жена, но с ней как-нибудь можно договориться. Он теперь единственная радость и счастье своей матери, и победил всех на своем пути: он для нее самый главный. Больше у нее никого нет.

Засада в этом сценарии в слове «единственный». Конечно, этой почетной должностью награждают ребенка неспроста.

Там и обманутые надежды, - муж/жена не стали радостью, давай будешь ты.

И агрессия, таким косвенным образом выражаемая в семье мужу/жене - ты не справился быть моей радостью, а наш сын/дочь справляется лучше

Но самое главное, самое тоскливое и самое тяжелое - это то, что такой родитель не умеет оснащать свою жизнь какими-то другими смыслами, другой радостью. Делать его жизнь осмысленной поручено ребенку.

Что получают взрослые люди, выросшие с таким сценарием, в своей взрослой жизни?

- ощущение, что «я скорее дочь, чем жена», «я скорее сын, чем муж». Дом - это всегда там, где родители, а не где ты родил своих детей. Отсюда конфликты с супругами и вмешательство пожилых родителей из лучших побуждений в жизнь семьи, а так же их довольно заметное присутствие в семьях своих детей. От этого вмешательства семью никто не закрывает, там, где должны быть границы и различение «это мама с папой, а это мы с женой" - дырка в заборе, куда в лучшем случае смотрят любопытные и оценивающие глаза старшего поколения, в худшем - через эту дырку проникают и поселяются.

- ощущение, что «я не имею права не радовать». Такие дети предельно заботливы, все время на связи, для них величайшая награда - мамин или папин смех и радость. Их благодарность. Их счастье, их здоровье. И все это прекрасно, но приоритеты расставлены таким образом, что и о себе как-то не приходит в голову заботиться, и об остальных близких тоже. Дети наказываются, если они смеют огорчать бабушку с дедушкой. Жена/муж не вводятся в дом до конца - они всегда чужие и в спорах всегда выбирают не их сторону.

- ощущение тяжести и глубочайшей ответственности. Тяжело нести все время флаг «я мамина единственная радость». Хочется быть каким попало, какой попало. Но мама тогда пропадет. Совсем пропадет - она не может без своего ребенка. Значит, надо радовать. Нельзя огорчать. Ничем. Скрываются разводы, увольнения, неудачи, нельзя опускать руки и плакать, а жаловаться можно только так, чтобы сказали - «все они дураки, и не понимают, какой ты умный. Ты справишься, я знаю». А вот так, чтобы обняли, пожалели, покачали, утешили, - нельзя. Для мамы это затратно.

- вина. Это прекрасный инструмент для манипуляций. Невозможно такому ребенку, лет 35-ти, выпить чашку кофе в кафе, чтобы не подумать - а пьет ли вкусный кофе его мама? Имеет ли мама пирожные или вафельные трубочки? Я тут расселась, а она там лишена. Чашка кофе у таких выросших детей всегда приправлена виной, как корицей, и точно так же присыпана любая радость: от отпуска на море до новой сумки/ноутбука. В итоге маме покупается такой же, а то и лучше - чтобы откупиться от вины, но это только до следующей чашки кофе.

- ну и самое серьезное осложнение такого сценария - такие выросшие дети не распознают эмоционального насилия. Манипулирования. Мне хочется спать или играть, а маме нужно рассказать мне, как ее обидел папа или как ей тяжело жить? Я перестаю смеяться, становлюсь серьезным, отодвигаю игрушки и слушаю (куча реальных случаев с детьми четырех-пяти лет). Я не хочу обниматься или целоваться, но меня обнимают и целуют, и отталкивать нельзя - мама будет плакать. Такие мамы не ругаются. Если она ругается, она прочная и сильная. Это из другого сценария. Эти мамы тихо, но выразительно страдают или плачут. Самое ужасное наказание - произнести ребенку «вот умру, кто будет тебя любить?» Такие дети в итоге живут так, чтобы их ни в чем не могли упрекнуть, это не получается, и это настоящий Сизифов труд - в борьбе за трон жертвы всегда выигрывает мама, и ты снова сидишь со своим пирожным и кофе, пока она страдает, негодяй.

Выход из этого сценария через бунт, через отказ наполнять мамину жизнь смыслом. Ставятся границы - «нет, мама, я не буду тебе звонить несколько раз в день, мне это неудобно и не нужно». Расставляются приоритеты: «если ты еще раз скажешь гадость про моего мужа, я встану и уйду». Высказываются потребности: «у меня сейчас тяжелое время и я сам нуждаюсь в поддержке». Легализуются «плохие» эмоции: «Я злюсь на тебя, когда ты приезжаешь без предупреждения».

Кропотливая, сложная работа. При сценарии «не на что жаловаться, у меня золотая мама» таких участников обычно набирается не менее половины группы. Любая злость, раздражение, бессилие, даже иногда бешенство в отношении матери немедленно сопровождается космическим чувством вины: она же ничего плохого не хотела!

Тем не менее про таких матерей есть русская поговорка «детям век заедает», - своей жизни не дает не мытьем, так катаньем.

Что получают участники группы обычно?

Способность строить границы по отношению к близкому значимому человеку - к маме. Это непросто, сказать маме «нет", если ты, как маленький, по-прежнему боишься ее гнева или молчания. Группа учится понимать и отслеживать, когда вы скатываетесь в ощущение «я маленький» и выбираться из этого обратно во взрослое, ресурсное состояние.

Осознавать и отличать ее убеждения от своих. Понимать, откуда ноги растут у ее убеждений. Ощущать свою свободу от них и право формировать свои правила жизни.

Строить отношения с мамой не с позиции ребенка, а с позиции взрослого человека. Иногда не получается как взрослый со взрослым - потому что мама невзрослая. И никогда уже взрослой не станет.

Иногда самое горькое - осознать, что других родителей, другой мамы не будет никогда. Только вот такая. Принять эту реальность. Перестать тратить силы, надеясь на то, что мама изменится. Следовательно, перестать ее внутри себя обвинять и разочаровываться в ней. Такое принятие - точка в прежнем этапе ваших отношений. После этого можно строить другие на какой вам удобно дистанции.

Очень многие получают завершение прежнего этапа отношений с мамой вместо разрыва. Разрыв - это когда больно, обидно, страшно, когда вы разъехались и не разговариваете, но внутри себя все время ведете диалог с мамой, что-то доказывая ей, обвиняя ее или оправдываетесь. Завершение этого этапа- это когда вы спокойно и по-другому реагируете на многие вещи. Переход на отношенияе к самому себе «я взрослый» это и есть сепарация.

Группа дает «разрешение» испытывать к маме не только любовь, жалость, вину, но и злость или даже ярость. Группа помогает вынести чувства, прежде невыносимые. Группа помогает обнаружить огромные залежи своих собственных ресурсов. Мы много работаем с виной и стыдом, с самооценкой и ощущением собственной ценности.

В итоге обычно получается мама, с гораздо большим уважением начавшая к вам относиться. Вы, - с гораздо большим уважением относящийся к самому себе. Ваши отношения могут теперь включать в себя и близость - вы научились регулировать дистанцию и не боитесь больше, что в этой близости подвергнетесь насилию. Ваши отношения могут стать совершенно другими. Иногда участники с добрым юмором воспринимают в маме то, чего прежде боялись и ненавидели. Вы учитесь опознавать мамину любовь в тех вещах, в которых прежде ее для вас не было.

Группа «Мама и мои отношения» смеется больше, чаще и громче, чем все остальные мои группы. И во время занятий, и в перерывах. Я знаю почему, и те участники, которые уже были, тоже знают.

Программа группы включает в себя следующие три блока:

В первом блоке мы работаем с мамиными манипуляциями, с ее влиянием, которое может выражаться в так называемых «маминых заклинаниях». Это вербализованные (то, что вы слышали) или невербальные (то, о чем вы догадывались) послания, сопровождающие вас с самого раннего детства. Для многих это самый первый бунт против мамы. Чаще всего мама о нем не знает. Многие, впрочем, с удовольствием произносят антизаклинание вслух ошеломленным окружающим.

В этом же блоке мы много говорим про бабушек - ведь откуда-то мама взялась такая? Каков был ее семейный сценарий? Что именно оттуда унаследовали вы? Невероятная интересная часть, заставляющая вас заглянуть в свою семейную историю и многое оттуда узнать.

Во втором блоке мы разбираемся с тремя темами, делающими нас взрослыми:
- агрессия. Способность свободно выражать агрессию, злость и вообще сильные эмоции, и вытекающая отсюда способность свободно говорить о своих потребностях и ставить границы даже очень значимым людям;
- сексуальность. Способность принимать свое тело и ощущать себя сексуально привлекательным;
- деньги. Способность правильно и спокойно обращаться с деньгами.

Здесь и идет перестроение семейных сценариев, заставляющих вас до этого момента быть в плену невыгодных для вас, деструктивных и ограничивающих убеждений.

В третьем блоке мы работаем с вашими актуальными запросами - то, что происходит в вашей жизни сейчас, и что можно с этим сделать, опираясь на новые навыки и убеждения.

Заканчивается группа подведением итогов и упражнением «Мамин сундук», а в сундуке часто обнаруживается удивительное мамино наследство, часть которого можно принять, а часть, ненужное вам, - выбросить.

Депрессивная, стонущая и вечно недомогающая мама постоянно лежит на диване, запрещает своим детям играть возле нее, да и вообще - улыбаться, шуметь и радоваться в доме?

Диван из "маминого сундука" можно выкинуть вон на помойку, а можно перетянуть, обшить, превратить в диванчик, поставить возле открытого окна и уютно сидеть на нем с ногами, читая книжку и попивая чай. Та, которой доставался этот диван в наследство, раньше ни за что, никогда не ложилась отдыхать и умудрялась не замечать совей усталости, пока она не переходила в болезнь.

Страшное мамино заклинание "проститутка ты этакая, нарядилась, шалава" в сундуке преображается в страшные же советские огромные трусы с начесом, которые мама все время покупала своей хрупкой красивой дочери. Дочка выросла, полностью неосведомленная о своей женственности и том, что можно еще делать со своим телом, мужчинами и одеждой, кроме как прятаться, прятать и стыдиться. Перебирая "наследство" в мамином сундуке, она может выкинуть эти страшные трусы, а может пустить их на тряпочку для протирки стекла своего любимого автомобиля: с паршивой овцы хоть шерсти клок.

В сундуках в финале группы обнаруживаются мамино умение печь изумительной красоты торты, вести книги по домоводству и вообще вести дом, умение обращаться с мужчинами и деньгами, переданное дочери, и вкусные блинчики по утрам, которые мама пекла своему маленькому сыну, - все это можно забрать из сундука себе, унаследовать, и все это происходит тогда, когда проходят гнев, обида и желание выкинуть сундук целиком вместе с его содержимым.

Ну а для взрослых людей, которыми ощущают себя участники группы в ее финале, нужен, скорее, не сундук, а чемодан с новыми взрослыми вещами. Там помады и красивое белье для женщин, способность быть здоровой и безмятежной, новые банковские карты и вообще- деньги, умение флиртовать и защищать себя и своих детей и много еще чего полезного. У мужчин там бывают решительность, ответственность, умение работать руками как у отца и способность определять прикосновением, есть ли температура у ребенка.

Текст написан по мотивам группы «Мама и мои отношения"